Русские и пруссаки. История Семилетней войны

«Неприятель пять раз возобновлял атаку свежими полками и всегда в больших силах. Войско Вашего Величества неизменно выказывало толикую доблесть, что одна лишь первая линия без вспоможения со стороны второй не уступала ни вершка земли и, нимало не поколебавшись, не токмо что выдержала все сии пять атак, но одержала полную и совершенную победу, прогнала неприятеля с поля битвы, повергнув оного в замешательство и бегство, и захватила множество штандартов, знамён и прочих трофеев <…>. Все без исключения, начиная от высших офицеров и генералов и до последнего солдата, исполнили свой долг верноподданных…»[233]

Генерал Пётр Иванович Панин в письме к брату Никите с не меньшей похвалой отзывался о великодушии русского солдата:

«…но, к особенному удивлению, сами мы видели, что многие наши легко раненые неприятельских тяжелораненых на себе из опасности выносили; солдаты наши своим хлебом и водою, в коей сами великую нужду тогда имели, их снабжали, так как бы они единодушно положили помрачить злословящих войско наше в нерегулярстве и бесчеловечии…»[234]

Салтыков показал Дауну Кунктатору, как любой ценой нужно держать данное слово и как ради общего успеха не отступать перед опасным врагом. И до, и после победы у него как будто не было иной заботы, чем поддержание сообщений с этим ускользающим союзником. Он стремился приблизиться к тем местам, где можно было соединиться с австрийцами. 25 июля Салтыков решил занять Кроссен на Одере силами бригады князя Волконского. Но как раз в этот момент туда же направлялся и Ведель. 28-го гусары Малаховского опередили русских, но были сразу же выбиты Волконским, который захватил и сам город, и прусские магазины. Казаки Перфильева, ринувшись в погоню на другой берег реки, взяли две пушки и вынудили Веделя изменить своё движение.

Наконец, 26 июля Салтыков, остававшийся три дня у Пальцига, чтобы похоронить убитых и помочь раненым, снял лагерь и 28-го прибыл в Кроссен. Он направил на другой берег Одера кавалерию Тотлебена и корпус Голицына, чтобы очистить местность и подготовиться к соединению с австрийцами. На левый берег в сторону Франкфурта, богатого торгового города, где было 1300 домов, Салтыков послал Вильбуа с пятью полками пехоты, двумя конногренадерскими полками, гусарами, казаками и артиллерией. Город не имел возможности защищаться — Фридрих II взял оттуда для укрепления Кюстрина все пушки и оставил лишь один батальон майора Арнима. Подошедший к городу Вильбуа нашёл мост разрушенным и, желая пощадить жителей, направил к коменданту парламентёра. Арним потребовал свободного выхода гарнизона со всем имуществом и оружием, но ему было отказано, и началось бомбардирование города. Почти сразу после этого к русскому генералу явился магистратский секретарь с известием, что гарнизон ушёл, а жители изъявляют свою полную покорность. Вильбуа прежде всего потребовал восстановить мост через Одер и, как только это было сделано, переправил гусар Зорича и конногренадер Бюлау для преследования гарнизона. Но казаки Луковникова уже переплыли Одер и первыми напали на малочисленную колонну майора Арнима. Не атакуя по фронту, они задержали её до подхода Зорича, после чего она и положила оружие.

Вильбуа вошёл во Франкфурт во главе Выборгского пехотного полка и был принят жителями с обычными почестями. Он сразу же наложил на город контрибуцию в 200 тыс. талеров и потребовал значительных поставок провианта.

На следующий день со стороны другого берега появился Лаудон, который даже пытался опередить русских во взятии Франкфурта и лишить их самого блестящего результата одержанной победы. Он потребовал от Вильбуа половину контрибуции и реквизированного имущества, но получил отказ.

3 августа при звоне колоколов и громе пушечных залпов состоялся триумфальный въезд во Франкфурт самого Салтыкова. Магистрат встретил его приветственной речью и поднёс ключи от города, которые тотчас были отправлены к царице.

Глава одиннадцатая Битва при Кунерсдорфе (12 августа 1759 г.)