Русские идут! Заметки путешественника

Правильно говорят философы: «Все познается в сравнении». Поэтому, когда мы впервые попали за Берлинскую стену, уже с «Машиной времени», поняли, что восточногерманские магазины были ниже уровнем, чем западные, примерно настолько же, насколько наши сельмаги и даже универмаги не дотягивали до торговых точек стран народной демократии. Нынешнему молодому поколению, видимо, не понять, как можно было зайти в обувной магазин и, осмотрев несколько десятков пар отечественной обуви, не выбрать ни одной. Не потому, что она не подходила по размеру, нет, размеры были все, и в пятилетних планах партии всегда отмечался рост количества пар кожаной обуви, тем более в расчете на отдельно взятого гражданина СССР. Просто любой здравомыслящий человек мог надеть ее лишь под страхом наказания или от полной безнадеги. То же самое было и с костюмами, и с пальто, и с прочими «носильными» вещами. Женщины как-то изворачивались с помощью знакомых портних, хотя нормальных тканей тоже не было, а вот мужчинам приходилось совсем плохо. И ходили молодые ребята в стариковских пальто и скороходовских ботинках или ботах «прощай молодость» из войлока и на резиновой подошве. Правда, в восьмидесятые годы изредка «выбрасывали» на прилавки что-то импортное: джинсы или курки «Аляска» – но это все было каплей в море. О терминологии того времени существует один анекдот, связанный с визитом президента США Никсона в Москву в мае 1972 года. Никсон пожелал прогуляться по Москве без сопровождения наших, лишь со своей охраной и переводчиком. Видит громадную очередь. Спрашивает у стоявшего последним, что там такое. Тот по-советски прямо отвечает: «Ковры дают!» Никсон с уважением посмотрел на страждущих. Идут дальше, снова огромный хвост. Снова вопрос, за чем стоят. И ответ: «Обувь выкинули!» Никсону стало интересно, что же за обувь такая. С помощью телохранителей он пробился к прилавку, взял пару на пробу, посмотрел и изрек: «Да, у нас такую тоже обычно выкидывают…»

После каждого концерта, как правило, проводился банкет. Иногда все собирались за одним столом: Кобзон с генералами и полковниками, а мы с офицерами рангом пониже. В отдельных случаях, когда артиста принимало высшее начальство, его «отсекали» и уводили в отдельный зал. Что уж там было, я не знаю, но кормили и поили от души. Даже нам, грешным, перепадали иногда крохи с барского стола в виде икры черной, икры красной, крабов и осетрины с семгой. Все это запивалось хорошими дозами тогда еще не испортившегося, как в девяностые годы, немецкого шнапса «Доппелькорн». Забегая вперед, отмечу, что во время визитов в ГДР с «Машиной времени» нам удалось познакомиться с новым изделием восточногерманских синтетиков-химиков – водкой с ласковым и нежным названием «Прелестная». Ее не смогли пить неразбавленной даже наши рабочие, хотя они – люди закаленные. Да и кто сможет в здравом уме глотать жидкость крепостью в 82!!! градуса, причем с характерным запахом ацетона? Правда, грузчиков к концу поездки все же сблизило с «Прелестной» то, что литр этого напитка стоил около десяти марок. Но, на мой взгляд, лучше обычный спирт купить, развести под руководством Валеры Ефремова – выпускника химфака МГУ – и выпить, что мы и делали. Наши гастроли в советские времена, как правило, привязывались к каким-либо праздникам: 9 мая, 23 февраля, 7 ноября. И в «красный день» наступал апофеоз. Самый большой зал, самый длинный концерт и, конечно, самый обширный и разнообразный банкет. Солдатики тоже не страдали. Их и так кормили вполне прилично, заграница все-таки, а в праздник и дополнительные порции масла, и яйца, и котлеты, и пироги, и пирожные… В общем, праздник желудка – это тоже праздник!