Русские исторические женщины

На кладбище Александро-Невской лавры, которое теперь более чем какое-либо другое кладбище в России может быть названо историческим, потому что там как бы по уговору сошлись на вечное успокоение в своих могилах Карамзин, Гнедич, Крылов, Глинка и множество других славных русских людей, когда-то знавших друг друга и дружно работавший, на пользу русской земли, в левой половине этого мирного жилища, между могилами знаменитых и когда-то могущественных сановников русского царства, начиная от блестящего князя Мещерского, смерть которого прославлена бессмертным стихом Державина более, чем была славна самая жизнь этого вельможи, и кончая не менее прославленными деятелями нашей земли – Чичоговыми, Завадовскими, Апраксиными, Куракиными, Салтыковыми, Еропкиными, Строгановыми, Бибиковыми и иными многими, между всеми этими могилами, из которых каждая отличается одна от другой разными громкими прибавлениями к именам погребенных в них покойников князей, графов, генералов, сенаторов, членов государственного совета, императорского двора гофмаршалов, обер-гофмаршалов, гофмейстеров, обер-гофмейстеров, адмиралов и пр., и пр. у левого разветвления, проложенных между памятниками мостков, помещается одна скромная могила, которая никаким внешним отличием, ни громким прибавлением к имени лежащего в ней покойника, ни гербом, ни гордым девизом не говорит о том, что покоящиеся в ней кости принадлежали когда-то графу или графине, князю или княгине, или княжескому младенцу, или, наконец, иному именитому лицу.

Напротив, на памятнике этом только и значатся эти единственные слова:

«Раба божия Мария Саввишна Перекусихина. Представилась 8-го августа 1824-го года, на 85-м году от рождения».

Кто она такая была? Какой поет и какое положение в свете и в жизни занимала? Какой носила титул? Чья была супруга или дочь, кто были ее родители? Ничего этого нет на памятнике.

Действительно, это единственная могила, которая ничего не говорит о жизни похороненного в ней лица. Все остальные, – славные и не славные, именитые и простые, – все носят титулы, начиная от высших государственных и придворных чинов и кончая мелкими гражданскими званиями и должностями. Даже могилки младенцев не лишены титулов, родительских гербов, эпитафий, текстов из священного писания. Одна лишь сказанная могила передает нам только имя крестное, отческое и фамильное похороненного в ней лица и год его смерти.

Между тем, это имя не лишено исторической известности. Лет сто назад, оно было в великой силе. О женщине, носившей это имя, когда-то много говорилось. К ней, при ее жизни, все теперь лежащее около нее с громкими посмертными титулами подходило с ласкательствами и знаками глубокого почтения. У нее заискивало все, что правило русской землей, начиная от законодателей и кончая славными полководцами, к именам которых история прибавила бессмертные когномены «Задунайских», «Таврических» и иных героев и победителей, напоминающие бессмертные когномены римских полководцев, Сципионов «Африканских», «Атенейских» и других.

И при всем том эта женщина не носила никакого титула и похоронена без титула.

В чем же была ее сила и в чем историческое бессмертие?

Многие, быть может, не согласятся с нами, когда мы скажем, что сила этой женщины и права на историческое бессмертие заключались в том, что она была – только честная женщина и честно любила другую, более славную и самую могущественную в прошлом столетии из всех женщин в Европе – Екатерину II.

«Марья Саввишна Перекусихина, любимая камер-юнгфера императрицы Екатерины II, совершенно ей преданная и пользовавшаяся особой ее доверенностью, которую никогда не употребляла во зло, заслуживает стоять на ряду с знаменитыми соотечественниками, – говорит Бантыш-Каменский в своем «Словаре замечательных людей». – Она безотлучно находилась при государыне; довольствовалась двумя, а иногда одной комнатой в дворцах; убегала лести, занятая единственно услугой своей благодетельнице; первая входила в ее опочивальню в семь часов утра; сопровождала Екатерину во время прогулок; была счастлива тогда только, когда видела спокойствие на величественном челе обладательницы многих царств».

Так говорит человек, живший в то время, когда еще жива была характеризуемая нами личность, хотя и писавший о ней в то время, когда личности этой уже не было на свете.

Между тем, живая молва, не всегда правая в своих отношениях к действительным событиям и обыкновенно искажающая истину прямо пропорционально удалению от ее источника, в последнее время набросила на память этой личности более чем сомнительную тень. Вслед за болтливой молвой и наша анекдотическая история не поскупилась в этом случае на намеки и недомолвки довольно прозрачного свойства, которые всегда заставляют предполагать большее, именно тогда, когда слово не досказано, чем тогда, когда слово досказано громко. Результатом этих исторических киваний и подмигиваний было то, что при имени Марьи Саввишвы Перекусихиной всегда является двусмысленная улыбка на лице и у того, который произносить это имя, и у того, который его выслушивает.