Русские исторические женщины

«Ничего им в откровенности не сказано, а показал им любопытство, что я желаю знать о пребывании давно мне знакомой женщины, а офицеру приказано, буде может, и в службу войти к ней или к князю Радзиввллу, волонтером, чего для и абшид ему дал, чтобы можно было лучше прикрыться». Затем Орлов прибавлял в своем донесении: «А случилось мне расспрашивать одного маиора, который посылан был от меня в Черную Гору и проезжал Рагузы и дня два в оных останавливался, и он там видел князя Радзивилла и сказывал, что она еще в Рагузах, где как Радзивиллу, так и оной женщине великую честь отдавали и звали его, чтоб он шел на поклон, но оный, услышав такое всклепанное имя, поопасся идти к злодейке, сказав притом, что эта женщина плутовка и обманщица, а сам старался из оных мест уехать, чтобы не подвергнуть себя опасности».

Но Орлову нечего было ехать бомбардировать Рагузу – «плутовки» там уже не было.

У нее произошел совершенный разрыв с Радзивиллом и с поляками: для Радзивилла Лжеелизавета была уже плохой подмогой, потому что мир России с Турцией отнимал у него всякую надежду поднять Турцию на Россию даже именем Елизаветы Второй.

Эта последняя увидала себя всеми покинутой, и здоровье ее сильно было надломлено. Изумительная деятельность молодой девушки, которая за целый штаб вела переписку едва ли не со всеми дворами и везде рассылала свои воззвания и признания, неудачи, огорчения и неумеренная жизнь – все это съедало ее молодое здоровье: у нее открылись несомненные признаки чахотки.

Но вот мы ее видим уже в Италии – сначала в Барлетте, потом в Неаполе, потом, наконец, в Риме.

Между тем, раньше этого она, между прочим, пишет в Петербург к графу Панину, русскому канцлеру: «Вы в Петербурге не доверяете никому, друг друга подозреваете, боитесь, сомневаетесь, ищите помощи, но не знаете, где ее найти: можно найти ее во мне и в моих правах. Знайте, что ни по характеру, ни по чувствам я не способна делать что-либо без ведома народа, не способна к лукавству и коварной политике, напротив, вся жизнь моя будет посвящена народу. Знайте и то, что я до последней минуты жизни буду отстаивать права свои на ворону… Я не стану говорить о заключенном мире, – продолжает она далее: – он сам по себе весьма не прочен; вы не знаете того, что я знаю, но благоразумие заставляет меня молчать… Если я не скоро явлюсь в Петербург, то это будет ваша ошибка, граф».

Оставляя Рагузу и направляясь в Италию, Лжеелизавета не унываете оттого, что из ее блестящей свиты осталось только три верных ей человека – Чарномский, Ганецкий экс-иезуит и «мосбахский незнакомец» Доманский.

Через море ее перевозит корабль Гассана. Из Барлетты она направляется в Неаполь, где английский посланник Гамильтон выправляет паспорта для нее и для ее немногочисленной свиты.

Лжеелизавета в Риме.

«Иностранная дама польского происхождения, – пишет от 3 января 1775 года аббат Рокотани варшавскому канонику Гиджиотти, – прибыла сюда в сопровождении одного польского экс-иезуита, двух других поляков и одной польской служанки (это – фон-Мешеде). Она платит за квартиру по 50 цехинов в месяц, да 35 за карету; держит при себе одного учителя поляка, приехавшего с ней, и одного итальянца, нанятого по приезде ее в Рим. Она ни с кем не имеет знакомства, и ездит на прогулку в карете с закрытыми стеклами. На квартире ее экс-иезуит дает аудиенцию приходящим».

Но смерть, видимо, стучалась уже в дверь этой странной, таинственной женщины: доктор почти не выходил из ее квартиры – больная сильно кашляла.

А, между тем, и в этом положении она не отрекается ни от себя, ни от своей роли, ни от своей изумительной деятельности.

Папа Климент XIV за несколько месяцев перед этим умер. Конклав избирает нового папу. Члены конклава заперты в Ватикане, и к ним доступ невозможен. Есть слухи, что папой будете кардинал Альбани.

К нему можно только тайно пробраться, и то не в конклав, а к окну. Лжеелизавета желает войти в переговоры с этим кардиналом; но никто к нему пробраться не может.

– Если так, – говорит в раздражении больная: – сегодня же достать мужское платье: я в нем проберусь к кардиналу.

Ее останавливают!.. Но энергическая девушка заставляет Ганецкого пробраться в Ватикан с окна из конклава и подать письмо от Лжеелизаветы.