Русские истории

Ой, черника-вечерника,
губы девкам не черни-ка.
Малые удалые
любят только алые.

Ой, малина-м'aлина,

платьице приталено.
Пойду с милым во лесок,
поясок – на узелок.

Земляника зацвела —

я миленка завела.
Земляника алая —
чуть не оплошала я…

Голубика голуба,

полюбила голубя.
Предложила под венец —
оказался голубец.

На гряде растёт клубника.

Я – милёнку: колупни-ка…
Думала, с догадкою —
обознался грядкою!

Сладка ягода ирга,

хороша для пирога.
Но мы ее с милёночком
подсластим маленечко!

Вышел милому приказ

отправляться на Кавказ.
Соберётся – будем делать
ребятёнка про запас.
Пусть родится сыночка —
тоже ягодиночка.

Что ни пьянка, то ругня,

что ни волость, то грызня:
то чеченские набеги,
то албанская резня.
Ой ты, волчья ягода —
едов'a, да ядова.

Ой, калина-калина,

отпади, окалина.
Голова бедовая —
ничего, что вдовая!

Ой, рябина-рябина,

жизнью покарябана,
солена да перчена —
а я гуттаперчева.
Так рябина рожена —
слаще, коль морожена…

Чёрный ангел

Солдатам «афганской» войны 1979–1989 гг.

Чёрный ангел сложит крылья
и присядет у крыльца.
Чёрный ангел у крыльца —
не видать его лица.
В доме тихо, дверь закрыта,
сон десятый без конца…
Чёрный ангел у крыльца —
не видать его лица…
Нивы сжаты, рощи голы —
всё, как надо в ноябре.
Всё, как было в ноябре…
Но пятнистые погоны
давят плечи на заре.

На заре

в поднебесье чёрный ангел
должен снова улетать.
Но к закату чёрный ангел
возвращается опять.
В высоте меж тьмой и светом
прорисована черта.
Ничего там, братцы, нету:
ни Христа, ни Магомета,
ни Эдема – ни черта.
А, быть может, от таких же
ангелов она черна…

В тех заоблачных пределах

тело есть иль нету тела,
неживой или живой —
все.
Все, над кем и кто стояли
с непокрытой головой…
Все, кто вынесен и вышел.
Все, кто вывезен и выжил,
и не вышел,
и не выжил,
так же в армии одной.
И летят над миром сонным
их невидимые сонмы,
ищут, что же оправдает
эти крылья за спиной…

Чёрный ангел сложит крылья

и присядет на крыльцо,
чтобы крыльями закрыло
обожжённое лицо…
Чёрный ангел у крыльца —
не видать его лица…

1987 г.

«Тёзка тёщи моей – мы уже вполовину родные…»

Снайперу Свердловского СОБРа Екатерине Наговицыной