Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Хронологически автор ограничивает свое исследование рубежом XIV–XV вв. Причем в заключительной части своей монографии он допускает ряд неточностей. В частности, на 342 странице автор приводит в поддержку своего мнения о существовании вечевых порядков в Москве события «Едигеевой рати». Причем относит ее к 1409 г., называя ордынского военачальника ханом. Необходимо отметить, что поход беклярибека Едигея на русские княжества был осуществлен зимой (ноябрь — декабрь) 1408 г., а сам эмир не был и не мог быть ханом, поскольку не принадлежал к роду Чингиз-хана.

Исследование А.А. Горского «Москва и Орда»[81] посвящено рассмотрению московско-ордынских взаимоотношений с момента возникновения Московского княжества до времени обретения суверенитета[82]. Достоинством исследования является подробный анализ источниковой базы исследуемого вопроса. Кроме того, впервые подробно исследованы отношения одного из ведущих русских княжеств с Ордой на протяжении почти трех веков. В то же время, в связи с поставленной автором задачей (рассмотрения отношений Москвы и Сарая) другие княжества и Орда отходят на второй план и не изучаются столь подробно.

В какой-то степени для устранения данного пробела задумывалось исследование С.А. Петрова «Рязанская земля во второй половине XIII — начале XV в.: отношения с Ордой и Москвой»[83]. Однако в полной мере автору не удалось решить поставленные задачи.

Ордынскую правовую систему подробно рассматривает в своём исследовании Р.Ю. Почекаев[84].

Начав рассмотрение различных проблем истории Орды ещё в советское время продолжает разработку данной тематики Ф.М. Шабульдо[85]. Также проблематику развития южнорусских земель в ордынский период затрагивает в своих работах Е.В. Русина[86].

Казахский исследователь А.К. Кушкумбаев сосредоточил своё внимание на военном деле кочевников Центральной Азии и военной истории Джучиева Улуса[87].

Другой казахский ученый — К.З. Уксембай — в центре своего исследования поставил проблемы этнополитической истории Орды[88].

Один из вопросов внешней политики Орды, точнее, проблемы торговли Джучиева Улуса со странами Востока осветил в своем исследовании Э. Калан[89].

Необходимо также отметить наличие проекта исследования социоестественной истории Джучиева Улуса, составленного Э.С. Кульпин-Губайдулиным. Однако, по словам самого автора, опубликованная работа представляет собой гипотезу, подтверждение или опровержение которой связано с дальнейшей разработкой темы[90].

Форма и практика коммуникаций государственной власти в Джучиевом Улусе стали предметом исследования в труде Л.Ф. Абзалова[91].

Попытку проследить события политической истории Орды второй половины XIII века сквозь призму деятельности Ногая предпринял А.А. Порсин[92].

Целью своей новейшей работы, И.И. Назипов обозначил характеристику политического статуса земель Северо-Восточной Руси в XIII–XV вв. в системе политических связей Орды. Однако ограничение отмеченных связей сбором дани, соотношением власти и подчиненных, военным противостоянием и военным сотрудничеством[93] оставило вне поля его зрения иные важные аспекты, что значительно снижает результативность проведенного исследования.

Кроме монографических и диссертационных исследований, некоторые аспекты политического развития Восточной Европы в конце XIII–XV вв. были освещены в ряде статей. В 1981 году К.А. Булдаков опубликовал очерк «Кострома в борьбе с монголо-татарскими вторжениями на Русь (XIII–XIV вв.)»[94], в котором затрагиваются и военные события конца XIV — первой четверти XV вв., в частности, «Едигеевой рати», рассматривается стратегическое положение Костромы в условиях ордынских набегов. Работы С.В. Морозовой «Золотая Орда в московской политике Витовта»[95] и Б.Н. Флори «Орда и государства Восточной Европы в середине XV в.»[96] в целом касаются русско-литовских взаимоотношений и влиянию на них ордынского фактора, в том числе и в конце XIV — первой четверти XV вв. Статья А.А. Горского «Московско-ордынский конфликт начала 80-х гг. XIV века: причины, особенности, результаты»[97] непосредственно посвящена событиям предшествующим правлению Василия I и началу его княжения. В статье А.И. Филюшкина «Куда шел Тамерлан?» предлагается пересмотр целей кампании Тимура 1395 г.[98] Ряд работ рассматривают проблемы присоединения Нижегородско-Суздальского княжества к Москве, тесно связанные с ордынской политикой на Руси на рубеже XIV–XV вв. (А.А. Горский, Б.М. Пудалов, П.В. Чеченков)[99].