Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Сопровождающие лица — свита — представлены боярами-советниками, дружиной (вооруженной охраной) и слугами, обеспечивающими быт. Обязательно в свите присутствовал духовный отец князя — для осуществления религиозных обрядов.

Дорога в ставку хана по суше или рекой занимала у княжеского каравана в среднем около двух месяцев. Вне всякого сомнения, непредвиденные обстоятельства в пути могли ускорить движение или задержать караван.

В дальнюю дорогу бралось только самое необходимое, что могло потребоваться в пути и при этом не сильно обременяло обоз. При этом надо помнить, что князь вез с собой сумму ежегодного выхода, подарки для хана и его жен, а также знатнейших эмиров государства.

Среднее время ожидания аудиенции хана составляло 25–26 дней. В данное время надо было успеть навестить кроме хана, его жен и знатнейших эмиров и преподнести им подарки. Довольно часто князей задерживали в ставке хана на более длительный срок. Надо полагать, что у каждого князя в русском квартале Сарая, должно было быть обустроено собственное подворье[1534]. Если же хан находился на кочевье, там обустраивались шатры, палатки или юрты. И в том и другом случае князь располагался в особом отдельном помещении — «двор».

В сопровождении собственных дружинников и ордынцев, составлявших вооруженную охрану, князья передвигались русские по столице или ставке хана, причем исключительно верхом на лошадях. Данные обстоятельства обусловили крайнюю сложность самовольного выезда из ставки хана. Однако русскими летописями фиксируется череда побегов князей задержанных в ставке Токтамыша в 1385–1387 гг.

Строго определенный ритуал предстояло пройти русским князьям дабы попасть на прием к хану: войти в шатер или юрту нужно было безоружным, приклонить колени перед ханом, изложить суть своего посещения (простое почтение или какая-либо просьба (например, ярлыка на княжества или военной помощи)), принять чашу с кумысом и испить её. В последующие дни князья навещали жен хана и эмиров.

Получив ярлык на княжение или военную поддержку ордынского хана, русские князья выезжали домой.

Обратный путь, по-видимому, занимал тоже время, что и дорога в ставку хана — около двух месяцев.

К княжескому каравану нередко присоединялся ханский посол или кредиторы князя. При приближении к столице своего княжества князя и его свиту, как правило, встречали родные и близкие, а также церковные иерархи. Есть основания полагать, что русские князья старались въехать в столичный город на рассвете, с восходом солнца.

В случае же, если князь был казнён в Орде по приказу хана, или тяжело заболев, скончался в степи или по дороге, сразу же после похоронных церемоний в ставку хана собирался кто-то из его ближайших родственников — сын или брат.

Таким образом, включение русских князей в состав элиты Джучиева Улуса обусловило появление особого поведенческого стереотипа, связанного с системой регулярных посещений верховного правителя.

Пребывание при дворе хана сопровождалось соответствующими ритуалами, обычаями и традициями. Соответствие им и выполнение их определяло политическую культуру великих и удельных княжеств в рассматриваемый период.

Военно-политические реалии обусловили признание русскими книжниками в прямой или косвенной форме верховенство ордынского правителя над русскими землями. Со времени оформления зависимости кааны Монгольской империи именуются «царями», а с момента фактического приобретения независимости Ордой в 1260-х гг. этим титулом неизменно именуются ханы Джучиева Улуса. Особое внимание необходимо обратить на тот факт, что до первой четверти XV в. в различных летописных памятниках мы наблюдаем регулярную запись о кончине ордынских правителей. То есть, они воспринимались как верховные правители Руси, а их смерть существенным образом влияла на политическую жизнь в русских княжествах (столь же регулярно записывают кончины иранских Ильханов армянские хронисты, для которых именно они были верховными сюзеренами). Таким образом, ордынские «цари» заняли чётко определённое место в политической и ментальной картине мира русского книжника.

Осмысление причин зависимости Руси от Орды приводят русских книжников к концепту «Вавилонского плена», который мотив в законченном виде присутствует в «Житии Михаила Тверского». Однако, одновременно, ханская власть рассматривалась хотя и как верховная, требующая смирения, но, в то же время, иноплеменная, «поганая».