Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Анализ сообщений о русско-ордынских конфликтах показывает, что русские книжники не только нашли эквивалентные понятия к ордынской системе титулований, но и четко вплели их в повествования о событиях того времени. В памятниках древнерусской письменности представлена четкая система титулований ордынской аристократии («князь», «великий князь», «царевич», «царев сын», «царь»; «посол»), что позволяет уяснить масштабы отдельных вооруженных конфликтов русских княжеств с Ордой, их результаты и последствия. В тоже время данный вывод способствует более ясному представлению о степени зависимости русских князей от ордынских ханов. Кроме того, само по себе включение ордынской иерархической системы в культурное поле Руси свидетельствует о значительности влияния социальных институтов Орды на русскую политическую практику того времени. Русские князья оказываются четко вписанными в социально-политическую систему ордынского государства. Княжеские владения в этой связи должны были представлять собой аналогию ордынским улусам: Великие княжества — улусам-туменам (тьмам); удельные — улусам-тысячам. Русские княжества в источниках так и расценивались — «царев улус»[1535] а князья имели статус ордынского «улусника». Административные прерогативы русских владетелей определялись, точно также как и ордынской знати,[1536] ханским «жалованием», сведениями «девтерей» и ярлыком[1537].

Соответствующая иерархия государственно-политической системы находит четкие отражения в письменной традиции (например, при записи о смерти княгини Василисы (1378 г.), жены князя Андрея Константиновича Нижегородского)[1538]. При этом высшей властью традиционно признается духовная власть византийского императора и константинопольского патриарха; высшей светской властью признана власть ордынского хана; следующую ступень в иерархии занимает великий князь Владимирский и митрополит Киевский и Всея Руси.

Однако русско-ордынские взаимоотношения не могли оставаться и не оставались неизменными. Они изменялись в зависимости от развития русских княжеств или ордынского государства. Показателем могут быть изменения властных и поземельных взаимоотношений Руси и Орды, выражавшихся категориями «честь» и «жалование». Содержательный смысл изменений выразился в приобретении русскими князьями статуса не только «улусников», но и «служебников» ордынского хана, что ознаменовалось широким появлением в письменных памятников термина «жалование».

Таким образом, образование в XIII столетии Джучиева Улуса и завоевание Руси привело к необходимости признания русскими князьями суверенитета ордынского хана. В результате, представители высшей русской аристократии оказались включенными в элиту Джучиева Улуса и составили там довольно представительную долю (106 князей составили 8 % к общей численности зафиксированных представителей элиты Орды за XIII — первую половину XV вв., если же взять только служилую знать — то доля увеличится до 20–25 %). Однако говорить о полном слиянии русской знати с аристократией Орды не представляется возможным. Это наглядно демонстрирует фиксация только шести браков со знатными ордынками (из них источники сохранили не крестильное имя только Кончаки (Агафьи) — сестры Узбека). Если сравнивать с количеством браков с половчанками, то их зафиксировано 10[1539] — в полтора раза больше. Показательно, что своих дочерей русские князья предпочитали не отдавать замуж за ордынских аристократов. По крайней мере, таких случаев источники не зафиксировали. Впрочем, это вполне закономерно, если учитывать различную конфессиональную принадлежность знати Руси и Орды.

Тем не менее, русская высшая знать активно усваивала политическую культуру Орды и являлась относительно влиятельным слоем при дворе хана, с которым, по всей вероятности, трудно было не считаться. В то же время русские князья не могли оказывать определяющее влияние на политику ордынского государства, поскольку, хотя и являлись участниками курултая, тем не менее, не имели права голоса при решении важнейших политических вопросов в Орде.

Список источников и литературы

Источники

Отдел письменных источников Государственного Исторического музея. Ф. 445 (Чертковых), № 173. Ранний список Холмогорской летописи из собрания А.И. Мусина-Пушкина.

Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки, ф. 728, Софийское собрание, ркп. номер 1499, 17 в., 94 л. Родословец — на л. 46 об. л. 43 об. — 56 об.

Российский государственный архив древних актов. Ф. 201. «Собрание Оболенского». Оп. 1. № 84.

Абу-л-Фазл Бейхаки. История Масуда 1030–1041. Ташкент, 1962. 748 с.

Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссеею. Т. 1.Спб., 1841.

Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси XIV–XVI вв. Т. 3. М., 1964. С. 340.

Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографическою комиссиею. Т. 1. СПб., 1846. 424 с.

Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографическою комиссиею. Т. 2. СПб., 1848. 224 с.