Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)

Единственной, на наш взгляд, подсказкой, которая каким-либо образом может локализовать владения упомянутых князей, могут быть данные княжеской антропонимики. В частности, А.Ф. Литвина и Ф.Б. Успенский обратили внимание на ряд случаев, когда имянаречение князя осуществлялось «не только и не столько по родству, сколько» по наследованию власти (иногда и после политического противника). «Так, Святополк Изяславич, по-видимому, унаследовал своё имя от Святополка Окаянного, врага своего родного деда. Отец Святополка Изяслав получил Турово-Пинское княжество, которое перед ним принадлежало Святополку Окаянному. Давая своему сыну имя Святополк, Изяслав, возможно, стремился подчеркнуть преемственный характер его прав на это княжество»[933]. Показательно для данного вопроса, что трое из четверых известных по русским источникам Святополков связаны с Турово-Пинской землёй[934]. В династии Изяслава Ярославича (сына Ярослава Мудрого) часто встречается и имя Ярослав[935]. В этой связи можно сделать осторожное предположение, что представители Турово-Пинской династии около 1247 г. предпочли оформить зависимые отношения с Батыем и отправились в его ставку. Примерно в то же время, около 1247 г., участие в столкновении литовцев с галицкими и волынскими князьями принимает пинский князь Михаил (предположительно — внук Святополка Юрьевича, что позволяет предполагать его имянаречение в честь деда — Святополк)[936]. Возможно, что кто-либо из упомянутых Плано Карпини князей (Ярослав или Святополк), носили крестильное имя Михаил. И до или после описанных в Галицко-Волынской летописи событий отправился в Орду за инвеститурой и сопровождавшими её покровительством и военной силой. Показательно, что безымянные туровские и пинские князья упомянуты в галицко-волынской летописи под 1274 г., как князья «находящиеся в воли татарской»[937].

Однако представленные сопоставления следует считать предположением, требующим дальнейших доказательств.

Ещё одного представителя Черниговской земли, Новосильского князя Александра называют летописи, описывая в 1326 г. казнь Дмитрия Михайловича Тверского: «да князя Александра Новосилскаго, единаго дни на единомъ мѣсте на рѣцѣ, нарицаемѣи Кондраклїи»[938]. В Любецком синодике вслед за князем Александром поминают его сыновей: «кн(я)зя Александра Новосилскаго оубытого от татаръ за православную веру; кн(я)зя Симеона Александровича… кн(я)зя Сергїя Александровича оубыеннаго от татаръ»[939]. Отчество Александра устанавливается по свидетельству синодика бывшего рязанского Свято-Духова монастыря, где поминаются «Андреян, Александр Семеновичи Новосильские»[940]. Но наибольшее внимание следует уделить его сыну Сергию, о котором говорится, что он тоже был убит от татар. Для времени середины XIV в. известен князь Семен Новосильский, согласно записи синодика, брат Сергия. В частности, в духовной грамоте великого князя московского Семена Ивановича 1353 г. упоминается: «Заберегъ, что есмь купил оу Семена оу Новосильског(о)»[941]. Р.А. Беспалов вполне справедливо относит покупку волости Заберег к периоду с 1340 г. (когда Семен Иванович Гордый стал великим князем) по 1348 г. (когда Заберег впервые упоминается в качестве купли)[942]. Сергий в синодике упомянут после Семена и вполне вероятно, что он был младшим сыном Александра Новосильского и тогда он владел княжеством после 1348 г. Соответственно, и казнен он был, в таком случае, после 1348 г. Однако более вероятной представляется иная версия. Князь Сергий принял мученическую смерть вместе со своим отцом Александром Семеновичем Новосильским 15 сентября 1326 г. Именно так, казнив и отца, и сопровождавшего его сына поступил Узбек при приведении в исполнение приговора относительно Александра Михайловича Тверского и его сына Фёдора в 1339 г. Поэтому исключать возможность одновременной казни отца и сына Новосильских князей, Александра и Сергия, не представляется возможным.