Русские летописи и летописцы X–XIII вв.

В Южной Руси тем временем продолжалась борьба за владение великокняжеским столом. После Романа Ростиславича киевским князем стал Святослав Всеволодич. Летописная статья 1177 г. сообщает, что смена князей произошла мирно. Под предлогом нежелания губить Рускую землю Роман отдал Киев Святославу, а сам ушел в Смоленск. В действительности Ростиславичи не отказались от своих прав на Киев и вскоре добьются от Святослава согласия на то, чтобы киевский стол занимали одновременно два князя: Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич. Летописец инициативу этого мудрого решения отдает Рюрику, который после совета со своими боярами объявил о нем Святославу. «И размысливъ с мужи своими, угадавъ бѣ Святославъ старѣи лѣты и урядився с нимь, съступи ему старѣшинства и Киева, а собѣ взя всю Рускую землю».[336] Это оригинальное соправительство продолжалось до смерти Святослава (1194 г.) и достаточно подробно освещено в летописи.

Характерной особенностью киевского летописания этого периода являлось то, что хроники жизни и деятельности двух великих князей велись двумя разными летописцами. В Киевском своде 1200 г. они слились в одну летопись, но внимательное прочтение обнаруживает информативное и идеологическое различие ее отдельных частей. Летописец Святослава Всеволодича, прославляя великого князя, одновременно интересуется делами всего клана черниговских князей, сообщает об их съездах и совещаниях. Можно думать, что свою летопись он вел в родовом гнезде черниговских князей на Дорогожичах, где находились Кирилловский монастырь и «Новый» княжий двор.[337] Летописец Рюрика Ростиславича вел свою хронику в Выдубицком монастыре или же в Белгороде Киевском, являвшемся по существу его великокняжеской резиденцией.

Соперничество князей закономерно отразилось и на их летописцах. В то время как летописец Святослава стремится везде поставить на первое место своего князя, что было близким к реальности, летописец Рюрика подчеркивал, что именно его князь является хозяином Русской земли. Соединенные Моисеем в единый текст, отдельные свидетельства кажутся не очень четкими и даже несколько курьезными. К таковым, например, относится следующий его стилистический штамп: «Того же лѣта Богъ вложи въ сердце Святославу князю Киевскому и великому князю Рюрикови Ростиславичю».[338] Не может быть сомнения, что здесь объединены тексты двух разных летописцев: первый взят из летописи Святослава, а второй из летописи Рюрика. При этом понижение статуса Святослава, видимо, принадлежит Моисею. В тех местах, где летопись Святослава включена без изменений, он также называется великим князем: «В то же время великый князь Всеволодичь Святославъ шелъ бяшеть в Карачевъ».[339]

В ряде мест куски летописей Святослава и Рюрика вставлены в общий текст без редакционных изменений. Свидетельством этому может быть статья 1184 г., в которой говорится об освящении на Великом дворе Киева церкви св. Василия. Перечислив всех участников торжественного действа, летописец заметил, что сооружена она Святославом Всеволодичем. Он же устроил пир по этому поводу, на котором присутствовали митрополит Никифор, епископы, игумены и кияне. Не было среди участников праздника только Рюрика Ростиславича. В статье 1190 г., сообщающей о поставлении епископа Белгороду, говорится лишь о Рюрике и совершенно ничего не сказано об участии в этом ритуале Святослава. «Того же летѣ преставися епископъ Бьлогородьскии Максимъ. Рюрикъ же в него мѣсто постави епископомъ отца своего духовнаго игумена святаго Михаила Андрѣяиа Выдобычиского».[340]

В этом сообщении особый интерес представляет уточнение, что игумен Андриан был духовником Рюрика Ростиславича. Не дает ли это нам основание предполагать, что Андриан являлся не только духовником, но и летописцем великого князя? Более информированного о жизни и деятельности Рюрика лица найти невозможно. Андрианову летопись продолжил игумен Моисей, оставивший о своем предшественнике добрые слова в статье 1198 г. Рассказав о торжественном освящении церкви св. Апостолов в Белгороде как епископского храма, на котором присутствовали Рюрик Ростиславич, митрополит Никифор и епископ Андриан, летописец заметил: «епископомъ Андрѣаномъ тоя церкви столь добрѣ правяща».[341]