Читаем Русские мыслители полностью

[100]«Война и мир», т. 3, часть 2, гл. 6; ТУ стр. 127-128; В 782, 783. [{Un homme de beaucoup de тёгпе} — человека с большими достоинствами. — Примечание Льва Толстого].

[101] Там же, т. 4, часть 3, гл. 19; Т XII, стр. 167; В 1182

[102]С.П.Жихарев. Записки современника: дневник чиновника. М., 1934, т. II, стр. 112-113.

ложное. Разве человек, воюющий на правом фланге, способен знать о творя­щемся на левом? А ведает ли он хотя бы о происходящем за два шага от него? Легко могу нарисовать себе одну из таких ужасающих картин. На обшир­ном поле сражения, уставленном орудиями убийства, поле, чуть ли не со­трясающемся под людской и конской поступью, среди огня и клубящегося дыма, оглушенный и ошеломленный ружейной и орудийной пальбой, кри­ками и ревом, приказами командиров и стенаниями раненых, окруженный умирающими либо уже мертвыми бойцами, истерзанными трупами; охва­тываемый попеременно страхом, надеждой, бешенством — пятью-шестью совершенно различными чувствами, — что испытывает человек? И что замечает? И что будет известно ему о битве несколько часов спустя? Что может быть известно ему о себе самом и о других? Среди воинской толпы, дравшейся целый день, случается, не сыщешь ни единого бойца — даже ге­нерала! — способного указать на победителя. Ограничусь упоминаниями о современных битвах, прославленных битвах, память о коих не поблекнет вовеки; о битвах, изменивших лик Европы — и проигранных лишь оттого, что один или другой имярек посчитал их проигранными; а ведь эти битвы протекали в полностью равных условиях для обеих сторон — и, не пролив ни единой лишней капли крови ни с одной стороны, разгромленный пол­ководец мог бы услыхать, как его соплеменники возносят хвалу Создателю, и стал бы числиться в летописях победителем, а не побежденным». 'Там же, 35; SPD 223. «Разве не видали мы, как заканчиваются поражением битвы, уже, казалось бы, выигранные? <...> Я вообще полагаю: сраже­ния выигрываются или проигрываются отнюдь не физически». 2Там же, 29; SPD 220. «Тем же образом: сорокатысячное войско физически уступает шестидесятитысячному; но если первое храбрее, опытнее и дис­циплинированнее, оно сумеет одержать победу над вторым — ибо при меньшей численности будет более боеспособным: это мы видим на ка­ждой странице, вписанной в историю».

'Там же, 31 (в SPD выпущено). «Настроение войск приводит к разгрому, и настроение войск приводит к победе».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука