Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Тем временем на фронте дела оборачивались следующим образом: наши войска все глубже вламывались в территорию Румынии. Был взят Кишинев, затем Яссы и сам Бухарест. Немцы опять потеряли в котле невезучую шестую армию. И здесь румынское руководство действительно показало, что представляет древний и хитроумный народ. Если упрямые и верные своим обязательствам степняки-венгры до конца бились на стороне немцев, в результате чего мы вдребезги разбили их красивейшую столицу Будапешт, перемололи их армию, выжгли полстраны и почти вдвое уменьшили ее территорию, то не принимающие всерьез обязательств румыны, которые поняли, что дело пахнет керосином, особенно после открытия второго фронта, резво перебежали на нашу сторону. Потомки румынских бояр, окружавшие молодого короля Михая, кстати, нашего коллегу — летчика, сумели арестовать надоевшего им крикуна и экстремиста Антонеску, который явно сел не в те сани и на котором теперь можно было отыграться, и передали премьер-министра и главнокомандующего румынской армии в наши руки. Еще находясь в Бельцах, наш полк получил строгое предупреждение: ни в коем случае не сбить «ЛИ-2», летящий из Бухареста в Москву, на борту которого находится Антонеску, препровождаемый под конвоем. Так румыны стали нашими «друзьями». Пилоты на многих наших аэродромах были немало изумлены, когда на взлетно-посадочные полосы, занимаемые нашими полками, вдруг стали приземляться «Мессера» и «Юнкерсы» с немецкими опознавательными знаками, из которых выбирались смеющиеся румыны. Они оказались компанейскими парнями: не дураками выпить и закусить. Наши пехотные части скоро примирились с новыми союзниками, которых, впрочем, рассматривали скорее как побежденных — не без основания, в связи со следующим обстоятельством. Главным транспортом в румынских пехотных частях была повозка, запряженная лошадьми, в задней части которой, как очень скоро выяснили наши солдаты, всегда находился бочонок доброго виноградного вина. Наши ребята, постоянно мучимые жаждой, выходили на дорогу, подобно средневековым разбойникам, останавливали тарахтящую повозку-бричку с полукруглым тентом от дождя и солнца, которые в Румынии нередкие гости, и наливали сколько кому нужно из этих бочонков, не встречая никакого протеста со стороны румын. А если учесть, что у славян всегда теплое отношение к людям, за счет которых они пьют, то отношения между нашими и румынами быстро наладились. Меня румыны называли странным для слуха мелодичным «локотенент колонел». Это означало «господин подполковник». Румынские офицеры исправно рапортовали, произнося эти слова.

Старого короля Кароя румыны вскоре отправили в Португалию. В стране стал заправлять Михай, которого Сталин в конце-концов наградил орденом «Победы», как своего парня, который, впрочем, тоже был намечен на убой. Словом, дела немецкой группы армий «Южная Украина» пошли неважно. А мы продолжали воевать. Уже 8 сентября 1944 года наш полк вылетел на сопровождение штурмовиков «ИЛ-2» авиакорпуса генерала Каманина.

Полярный летчик пришел в боевую авиацию сразу на руководящую должность. Иначе «Эрликоны», бьющие с земли, наверняка показались бы ему пострашнее ледяных пустынь под крыльями. Противник отступал по всему фронту — в сторону Бухареста и нефтепромыслов Плоешти: это были два главных направления движения наших войск. Уже 10 сентября наш полк перебазировался на аэродром Дрогинешти недалеко от Плоешти. С нашего аэродрома было прекрасно видно, как многочисленные качалки, как журавли, кивая головами, добывают нефть из румынских недр. Немецкое отступление продолжалось и, сделав всего два боевых вылета с аэродрома Дрогинешти, мы уже вынуждены были перелетать через горный хребет у города Брашева, на аэродром Сигишоара, откуда нам предстояло поддерживать наступление нашей старой знакомой: конно-механизированной группы Плиева. Немецкая авиация обнаружила в конниках прекрасные мишени и активно их атаковала. В одном из боев наш полк, поднявшийся из Сигишоары, сбил три «Мессера». По одному добавили на свой боевой счет Константинов, Бескровный и Люсин, уже Герой Советского Союза. У нас боевых потерь не было, зато были потери другого рода.