Русские народные сказки(Илл. Р. Белоусов)

Иван-царевич горько заплакал, помолился на все четыре стороны, надел железные сапоги и пошел куда глаза глядят. Шел, шел и попадается ему навстречу старый старичок:

— Здравствуй, — говорит, — добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?

Иван-царевич рассказал ему свое несчастье.

— Эх, Иван-царевич! Зачем ты спалил лягушью кожурину? Не ты ее надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрее, мудрее своего отца уродилась; он за то осерчал на нее и велел ей три года квакушкой быть. Вот тебе клубок, куда он покатится, ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошел за клубочком.

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — прикатился клубочек к избушке: стоит избушка на куриных ножках да все повертывается.

Говорит Иван-царевич:

— Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, — к лесу задом, ко мне передом.

Избушка повернулась к лесу задом, к нему передом. Царевич вошел в избушку, а в ней лежит баба-яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос, сама зубы точит. Говорит она сердитым голосом:

— Фу-фу-фу! Доселева русского духа слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух в очах проявляется, в нос бросается! Гой еси[15], Иван-царевич, зачем пожаловал?

— Ах ты, старая яга! Ты бы прежде меня, доброго молодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда бы вестей и спрашивала.

Баба-яга накормила его, напоила, в бане выпарила, а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую.

— Ох, дитятко, как ты долго не бывал! Она с первых-то годов часто тебя поминала, а теперь перестала. Ступай скорей к моей средней сестре, та больше моего знает.

Иван-царевич собрался в путь-дорогу и пошел вслед за клубочком. Шел-шел — и вот опять перед ним избушка на куриных ножках.

— Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, — к лесу задом, ко мне передом.

Избушка повернулась. Царевич вошел в нее, а там баба-яга, костяная нога. Увидала гостя и говорит:

— Фу-фу-фу! Доселева русского духа слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух в очах проявляется, в нос бросается! Что, Иван-царевич, волею пришел али неволею?

Иван-царевич отвечал, что сколько волею, а вдвое того — неволею:

— Ищу Василису Премудрую!

— Жаль тебя, Иван-царевич! Долго ты не бывал: Василиса Премудрая совсем тебя позабыла, хочет выходить за другого замуж. Теперь она живет у моей большой сестры, ступай туда скорей, да одно помни: как войдешь ты в избу — Василиса Премудрая сейчас оборотится веретеном, а моя сестра станет золотые нитки прясть, на то веретенце навивать. Смотри же, не плошай! Унеси у нее веретенце, переломи его надвое, кончик брось позади себя, а корешок наперед — Василиса Премудрая очутится перед тобою.

Пошел Иван-царевич в дорогу. Шел, шел, долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, три пары железных сапог изношены, три железных просвиры изглоданы — добрался наконец до избушки на куриных ножках.

— Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила, — к лесу задом, ко мне передом.

Избушка повернулась.

Царевич вошел в нее, а там баба-яга, костяная нога сидит да золото прядет. Напряла веретено, положила его в ларчик и на ключ заперла.

Иван-царевич удосужился, унес ключ, открыл ларчик, вынул веретено и переломил его надвое: кончик бросил позади, а корешок наперед. В ту же минуту явилась перед ним Василиса Премудрая:

— Ах, Иван-царевич! Как ты долго не бывал, я чуть за другого замуж не вышла!

Тут они взялись за руки, сели на ковер-самолет и полетели в свое государство. Через три дня на четвертый опустился ковер прямо на царский двор. Царь встретил своего сына и невестку с великою радостью, задал большой пир, а после своей кончины назначил своим наследником Ивана-царевича.

ВЕДЬМА И СОЛНЦЕВА СЕСТРА

В некотором царстве, в далеком государстве жил-был царь с царицею. У них был сын Иван-царевич, немой от самого рождения. Когда исполнилось ему двенадцать лет, пошел он однажды к своему любимому конюху. А тот конюх сказывал ему всегда сказки, и теперь Иван-царевич хотел послушать его чудесных рассказов, да не то услышал.

— Иван-царевич, — сказал конюх, — у твоей матери скоро народится дочь, а тебе сестра; будет она страшная ведьма, съест и отца, и мать, и всех подначальных людей. Если хочешь от беды избавиться, ступай попроси у отца что ни есть наилучшего коня и поезжай отсюдова куда глаза глядят.

Иван-царевич прибежал к отцу и сроду впервой заговорил с ним. Царь так этому возрадовался, что не стал и спрашивать, зачем ему добрый конь надобен. Тотчас приказал что ни есть наилучшего коня из своих табунов оседлать для царевича. Иван-царевич сел и поехал куда глаза глядят. Долго-долго он ехал. Наезжает на двух старых швей и просит, чтоб они взяли его с собой жить.

Старухи сказали:

— Мы бы рады тебя взять, Иван-царевич, да нам уже немного жить. Вот доломаем сундук иголок да изошьем сундук ниток, тотчас и смерть придет!

Иван-царевич заплакал и поехал дальше. Долго-долго он ехал: подъезжает к Вертодубу и просит:

— Прими меня к себе.