Русские народные сказки(Илл. Р. Белоусов)

Не знаю где и в каком селе, жил старик со старухой. У них было два сына. Старик помер, а они остались. Один сын был плох здоровьем, он у барина стадо пас, простудился и тоже помер. Осталась старуха с одним сыном. Нечем им стало жить. Старуха и говорит:

— Ты бы пошел нанялся куда-нибудь в батраки.

Пошел он в соседнее село и стал там батрачить.

Вот раз идет соседский парень мимо их хаты, а старуха припозднилась что-то, у нее коптушка горит. Парень и думает:

— Пойду к бабке Татьяне Ниловой. Дюже старая, может, не узнает.

Он приходит.

— Здорово, бабушка.

— Здорово, родимый.

— Пусти прохожего ночевать.

— А ты, ягодка, чей? Откуда? Как тебя зовут-то?

— Я — Никонец, с того света выходец.

— Ой, чай, моего Михейку там видел.

— Как же! Сколько раз!

— Чего он там делает-то?

— Он индюшек стережет.

— Ой, ой! Ягодка мой бедный! Тут всю бытность у барина стадо пас и там, видать, заставили. Небось, поизносился уж весь?

— Обносился. Один воротник остался.

— Сударик, я соберу ему здесь деньжонок — последние, да и холсточка два, так ты отнеси.

— Да чего ж, можно.

Достала старуха из сундука два целковых, были припасены, и холстины два куска.

Взял парень и ушел. Приходит к матери и рассказывает:

— Вот зашел к бабке Татьяне, так она меня не узнала. Я пошутил, сказал, что я — Никонец, с того света выходец. Так она мне дала, чтоб я Михейке снес два целковых и вот холста.

Мать заругалась на него:

— Ах, бездельник, погибели на тебя нет, как тебе не стыдно только старую обманывать.

Схватила деньги и холст и побежала обратно бабке отдавать. Идет, а у ней уж коптушка потушена, спать легла.

— Ну, — думает, — ничего. Завтра отдам.

Утром что-то по хозяйству замешкалась. А тут на заре Егорка из соседнего села приходит.

Мать и говорит:

— Егорушка, здесь был Никонец, с того света выходец. Говорит, наш Михейка индюшек стережет, я говорю: здесь всю жизнь на бар пас и на том свете пришлось. Обносился он там. Никонец говорит: «Один воротник остался». Так я собрала тут ему последние деньжонки и холстики, он понес.

Егорка поглядел-поглядел на мать и говорит:

— Ну, мать, пойду по свету дураков искать, найду — то вернусь и докормлю тебя и похороню. А не найду — так не жди.

Ясно, мать последнее отдала, что было.

Вот пошел Егорка по белу свету дураков искать. Приходит на барский двор. Барыня сидит на балконе, а по двору свинья пестрая ходит с поросятами. Мужик подошел, уставился на свинью.

Барыня спрашивает:

— В чем дело, мужичок?

— Я барынька, к вашей милости. Ваша свинья пестра — моей-то жене сестра. А я сына женю. Пустите ее на свадьбу с поросятами. И нельзя ли лошадей. А то там будут проезжане[32], так она к венцу бы проехала. Я ведь и для молодых буду просить лошадей.

Барыня свинью отпустила и кучеру говорит:

— Кучер, запряги лошадей, посади свинью с поросятами.

Еще шубу дала, укрыться чтоб свинье, если дождь будет.

Егорка сел и поехал. Доехал до лесов, там чернолесье было, дубы. Егорка знал: погоня будет. Забрался поглубже, распряг лошадь.

Свинье желудей насыпал. А сам положил на дорогу шапку, сел и сидит.

Барин приезжает к себе, а барыня такая веселая, рассыпается, хохочет:

— Что ты такая веселая?

— Сказать тебе и ты будешь смеяться. Я ведь у тебя барыня?

— Ну, барыня.

— А у крестьян жены свиньи.

— Как так. Не понимаю.

— Вот так, свиньи. Тут один мужик приходил, так у него жена нашей свинье родная сестра. Он тут ее на свадьбу звал. Так я свинью отпустила, лошадей велела запрячь, в случае дождя пальто свое дала накинуть.

Барин говорит:

— Здесь надо не хохотать, а догонять. Ты не барыня, а дура. Кричит:

— Седлайте иноходца!

Вот выехал он, едет по дороге, доезжает до леса, видит — мужик сидит на дороге, а перед ним шапка лежит:

— Объезжайте, — говорит, — а то шапку сшибете.

— Ты что сидишь?

— Барин меня заставил, сокол какой-то под шапкой, как бы не улетел.

— Какой такой барин?

— Это не вы, это Краснянский барин (а он Рябов).

— Ты не видал, здесь мерзавец проезжал со свиньей и поросятами?

— Видал.

— Не знаешь, куда он поехал?

— Знаю.

— Куда?

— Он поехал в Нетковое село.

— Где такое? Я не слыхал.

— Это не ваше село, это другого барина — Харина.

— Ты мне его не догонишь?

— Нет, нет, нет.

— Я тебе целковый дам.

— Что ж целковый? Сокол может улететь, а барин меня сечь будет!

— Ничего, я посижу, посторожу. А если что, так барин с барином не будут ругаться.

— Ой, барин, далеко это!

— Да ты на моем иноходце.

Егорка взял целковый, сел на иноходца, отъехал в лес, запряг лошадей, привязал иноходца и поехал дальше домой.

Сидел, сидел барин и думает:

— Ну-ка погляжу, сокол там?

Открыл, а там нет ничего. Догадался, что мужик его обманул. Побежал домой. Шумит:

— Закладайте рысака в дрожки!

Кучер закладывает рысака в дрожки. Едет барин в погоню за мужиком. А Егорка знает, что погоня будет. Доехал до соснового бора, лошадей увел, а сам вышел на дорогу, ноги откинул, а плечом в соску уперся.

Барин скачет на дрожках, а мужик говорит:

— Барин, объезжай, а то мне ноги отдавишь.

— Ты что тут, дурень, стоишь?

— Сосну держу. Барин приказал, да вот крепостные так по переменкам и держат.

— Какой барин?

— Да Ларин.