Русские. Нация, цивилизация, государственность и право русских на Россию

Бросается в глаза, что к обсуждению конституции всерьез оказались готовы почти исключительно консерваторы. Всё, что могут делать либералы, это кудахтать: «Руки прочь от шедевра ельцинской политической мысли». Тот текст, который у нас есть сейчас, – это ведь их конституция, принятая в результате государственного переворота 1993 года, закрепившая результаты разрушения великой страны, сделанная с помощью юридических уловок практически неизменяемой.

В ельцинской конституции не нашлось места ни Богу, ни русским, потому что место Бога там занимало «мировое сообщество», что на практике означает победителей в Холодной войне – США и Запад. По сути это была конституция ограниченного суверенитета России. И не случайно, что как только президент в своем послании выразил намерение ограничить всемогущество этого языческого божка – «мирового сообщества», подвинуть его из конституции, тут же в ней освободилось место и для Бога, и для русского народа, которых он вытеснил.

Что сегодня смущает в потоке поправок в преамбулу – так это их несистематичность и хаотичность, которая создает возможность для либеральных ловчил, которых немало во всевозможных экспертных комиссиях и группах, свести смысл этих поправок на нет. Мое убеждение – нам нужен не свод отдельных поправок к преамбуле. Нам нужна новая преамбула к Конституции.

Эта преамбула должна быть манифестом национальной философии, сводом национальных ценностей и видения мира. Должно быть отброшен нелепый предрассудок, что конституция – это свод предельно абстрактных и обезличенных норм и принципов наиболее общего характера. Такое понимание конституции было характерно для юристов эпохи Просвещения, когда основной закон рассматривался лишь как письменная фиксация «естественного права», как запись неких абстрактных норм всеобщего разума, пребывающего вне пространства и времени.

Для современности эти абстрактная нормативистская парадигма – это глубокое прошлое. Сегодня очевидно, что конституция – это не выражение естественного права, а продукт исторического развития национального законодательства и национальной политической философии, это выражение того уникального опыта, который есть в истории жизнеспособных исторических наций. Конституция выводится из традиции.

«Старому народу не нужно новых законов», – подчеркивал Н.М. Карамзин, возражая против переноса на русскую почву абстрактных европейских моделей. Ельцинская же конституция была попыткой разорвать с традицией, попыткой, пользуясь распадом СССР, учредить на месте тысячелетней России новое государство – и нигде так не очевиден этот разрыв с традицией, как именно в преамбуле.

Преамбула конституции России должна быть целостным документом, манифестом национальных ценностей, выведенных из нашей более чем тысячелетней истории. В современной конституционной практике Европы есть замечательный пример такого ценностного манифеста – это преамбула к конституции Венгрии, принятой в 2011 году, – «Национальное кредо».

В ней говорится и о традициях венгерской государственности (которая младшая ровесница русской), и о крестителе венгров короле Иштване Святом, и о трагических событиях ХХ века, и о принципах исторического преемства, и об основных национальных, политических, социальных и культурных ценностях. Причем начинается эта преамбула со слов «Боже, благослови венгров!».

Этот пример хорош тем, что перед нами не написанная «до исторического материализма», а новейшая по времени составления конституция, которая отражает современный этап политической мысли, отходящей все дальше от былого абстракционизма в сторону утверждения конкретного исторического начала. Текст – самый новый, а идеи самые старые, бывает и такое, и это именно то, что нам нужно. И в России необходимо облечь в новые слова «старый закон» с которым мы живем столетиями.

Я осмелился набросать свой проект подобной преамбулы, не окончательный и подлежащий обсуждению, в котором постарался выразить как основные мотивы, которые звучат в нынешних поправках к преамбуле, так и то, что в таком документе необходимо по смыслу. Разумеется, этот набросок сугубо предварителен, важно, чтобы общество и вовлеченные в конституционный процесс деятели обрели само понимание необходимости такой целостной декларации. Возможно, если бы я принимал конституцию единолично, формулировки были бы другими, временами более жесткими, но этот текст писался именно как проект того, что могла бы провозгласить сегодняшняя Россия с её состоянием умов, психологией власти и настроением общества.

Этот закон-преамбулу, русское «национальное кредо», можно было бы назвать «Русская Правда» в честь первого уголовного закона Русского государства, принятого Ярославом Мудрым, если бы это название не было захватано революционными фантазиями декабриста Пестеля (а может быть можно и позабыть об этом факте и вменить его как не бывший). Можно подобрать и какое-то другое название. Главное – суть.

Мы русские, с нами Бог!