Русские не сдаются!

Свору фашистов развеем, как дым,
Сталин ведёт нас – и мы победим!
Ведь от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней!

Малость обалдевший от моей импровизации Гайдар задумчиво посмотрел на меня и, в который раз достав свой блокнот, стал строчить в нем карандашом.

На звук «хорового пения», а вернее издаваемого шума, пришла Марина. Прислушавшись к незнакомым словам[14], девушка склонила голову набок, а потом, дослушав до конца, неожиданно разрыдалась и убежала с полянки.

Тут уже не выдержал Альбиков. Сержант вылез из кустов, с чувством обматерить нас за срыв важного допроса, но, увидев посветлевшие от воодушевляющих песен лица ребят, только махнул рукой.

– Хор-р-рошие вы ребята! – с непонятной интонацией в голосе сказал Аркадий Петрович после завершения концерта самодеятельного коллектива. – Игорь, а вот те слова, что ты спел… откуда они?

– В школе учил, – честно признался я.

Добавлять, что наш старый учитель пения в семидесятые годы не чурался давать школьникам тексты с упоминанием Сталина, тот же «Марш артиллеристов», я, понятно, не стал.

– Интересная у вас школа, – хмыкнул Гайдар. – Надо будет, как из командировки вернусь, зайти и с твоими учителями пообщаться… Какой у нее номер?

– Сто семьдесят пятая, – спокойно ответил я, совершенно точно зная, что моя школа носила этот номер чуть ли не с момента создания общей системы городского образования. Детство я не в Южном Бутово провел, а в самом центре Москвы, на улице Горького.

– А, так твою школу я знаю! – немедленно среагировал Гайдар. – Несколько раз у вас был на встречах с читателями. Последний раз в конце прошлого года. И тебя там видел, то-то мне лицо знакомым показалось! Только ты с того раза… изменился. И выглядишь постарше, и…

– Последствия ранения сказываются, Аркадий Петрович, – машинально сказал я. Барский и Зеленецкий посмотрели на меня с белой завистью – им не повезло повстречаться с известным писателем до вчерашнего дня.

В общем, немудрено, что Гайдар видел «меня» на встрече с читателями. И дед, и отец, да и я учились в одной школе. Эдакая семейная традиция… Но если Гайдар сейчас начнет обсуждать подробности этих «конференций»… Чтобы увести разговор в сторону от опасной темы, я сказал бодрым голосом:

– Ребята, а пойдем на броневики посмотрим?

Парни удивились моему предложению, словно я сморозил несусветную глупость, но, переглянувшись, решительно встали, решив не перечить странному желанию раненого товарища. Привычно подхватив меня под локотки, комсомольцы бодро двинулись к месту стоянки техники.

– Подождите, товарищи! – окликнул нас Гайдар (а вас, Штирлиц, я попрошу остаться!). – Я с вами схожу, прогуляюсь. А то вернусь домой, пойду на встречу с ребятишками, а они меня спросят, какие новые боевые машины я видел. «БА-10» – машина, конечно, не новая, но всё же…

Так вот почему Макс и Мишка таращились на меня, как на дурака! С их точки зрения, заинтересоваться давно изученными вдоль и поперек броневиками мог только малолетний школьник. Идти оказалось довольно далеко – наша главная «ударная сила» укрылась под деревьями на большой прогалине, где, судя по оставленным на почве следам, «ночевали» остальные машины разведроты.

Проверка матчасти была в самом разгаре – у поднятых, словно крылья майского жука, листов капота толкались локтями полдесятка красноармейцев. Видимо, все наличествующие водители решили устроить мозговой штурм по «поиску ушедшей в землю искры». Увидев нашу экскурсию, шоферюги вежливо расступились, открыв нашему взору задницу сержанта Стерха. Верхняя часть Степана скрывалась в глубине моторного отсека. И как он умудрился нырнуть в такую узкую щель.

Из любопытства я подошел поближе, чтобы взглянуть на двигатель. Бляха-муха! И вот эта… штука каким-то волшебным образом двигает бронированный автомобиль? Да на моем детском мопеде стоял движок больших размеров! Присмотревшись, я с удивлением понял – у данного агрегата даже бензонасоса нет – судя по трубкам, топливо самотеком шло откуда-то сверху. Это что же – взрывоопасный бак установлен прямо над головой водителя? Охренеть! Да, блин, конструктора сего чуда инженерной мысли надо расстрелять перед строем за саботаж и вредительство. Причем перед строем тех, кто на этих «зажигалках» идет в бой! Ведь одна бронебойно-зажигательная пуля из простой винтовки – и грозная техника мгновенно превратится в братский крематорий!

Потолкавшись рядом с броневиком, мы решили вернуться к костру. По пути нам встретилась Марина.

– Ты как себя чувствуешь, Игорь? – участливо спросила она.

– Спасибо, гораздо лучше! Вот уже и ходить своими ногами начал, – улыбнулся я. – Ты сама-то… как?

– Вроде нормально, – рассеянно сказала девушка, но тут же добавила: – А иногда как накатит… Начну вспоминать… танки… детей… хруст косточек под гусеницами… потные лапы этих выродков…