Русские не сдаются!

Подкрепление состояло из полусотни широкоплечих подтянутых парней в фуражках с зелеными околышами и трех служебных собачек. Погранцы оказались вооружены уже знакомыми мне «ППД» и «СВТ» в пропорции один к двум. Плюс к тому почти десяток ручных «Дегтярей». Очередной удар по моим представлениям о Великой Отечественной – какая уж тут «одна винтовка на троих», если именно наши поголовно ходят с автоматическим оружием, а элитные немецкие десантники – с «болтами». Впрочем, парочка «старых» винтовок у пограничников была. Обладателями «мосинок» оказались снайперы. И выглядели их трехлинейки настоящими произведениями искусства – в явно нестандартном исполнении, с ореховыми ложами, с какой-то незнакомой оптикой. Возглавлял прибывший отряд молодой командир с одинокой «шпалой» на зеленых петлицах. Повинуясь его жестам, погранцы молча, без обычных матюков и шуточек, шустро разбежались для контроля периметра. И только после этого командир подошел к «группе встречающих», состоящей из Альбикова, Мишки и меня, и, коротко бросив ладонь к козырьку, представился:

– Капитан Крюков!

– Сержант госбезопасности Альбиков! – козырнув, ответил Хуршед.

Капитан многозначительно посмотрел на меня и Барского, поскольку мы не торопились назвать себя. Все-таки на нас красноармейская форма, хоть и без знаков различия, и оружие в руках. А что мне сказать? Какой у меня сейчас статус?

– Это мои сотрудники… внештатные! – пришел на выручку Хуршед. – Игорь Глейман и Михаил Барский.

– Я так понимаю, что мы опоздали? – кивнув на трупы диверсантов, полувопросительно-полуутвердительно сказал Крюков. – Поверьте, мы гнали на пределе…

– Верю, – кивнул Альбиков. – Но наших ребят не вернуть… Помогите хоть потери сосчитать.

– Товарищ Альбиков! – деликатно позвал я. – А вы среди немцев радистов видели?

Хуршед несколько секунд недоуменно пялился на меня, но потом до него дошло.

– Товарищ капитан! Мне кажется, что часть немцев могла остаться в лесу. Нужно устроить прочесывание! – решительно сказал Альбиков. – И чем быстрее – тем лучше!

Крюков даже не стал ничего переспрашивать и уточнять – всё правильно понял, видимо опытный волкодав, сразу развернулся к своим и начал раздавать команды. Большую часть людей, с двумя собаками, он отправил по следам диверсантов, остальных послал проверить ближайшие окрестности. Мы, чтобы не мешать, отошли в сторону и плюхнулись на наваленные возле полуторки мешки. Альбиков, увидев разбросанные по траве газеты, с подозрением покосился на меня, но ничего не сказал.

– Ты знал? – решаю первым начать разговор.

– О чем? – устало спросил Альбиков.

– Хуршед, не надо дурачка разыгрывать! – Взглядом показываю на газеты.

– Знал! – твердо сказал сержант, глядя мне в глаза. – И что?

Действительно, и что? Сержант честно выполнял свой долг. Мало того – понимал, что возглавляемая им колонна будет первоочередной целью противника, и всё равно поехал. Или я хочу обвинить Альбикова в недостаточном рвении при организации охранения? Нет, Хуршед добросовестно сделал всё, от него зависящее, и не его вина, что так произошло. Ах да! Мою драгоценную особу подвергли опасности, пригласив пассажиром в обреченный конвой! Ну, ты ведь, товарищ Глейман, прекрасно знаешь – данное предложение диктовалось исключительно беспокойством о твоем здоровье, ведь никто не мог быть на сто процентов уверенным, что колонна подвергнется нападению.

– Ничего! – ответил я.

Хуршед несколько секунд сверлил меня взглядом, но поняв, что я не намерен продолжать разговор, отвернулся и пошел куда-то, по пути кликнув Стерха, Барского и Зеленецкого. Видимо, решил продолжить поисковые работы.