Русские не сдаются!

– Ориентировки надо читать, Абеляр, – недовольно ответил помощник комиссара. – У русских новая мода. Они теперь любят публично бить друг другу морды, но делают это по особым правилам. Впрочем, не только друг другу. Хотя установленные правила соблюдают и в этом случае. Так вот, одним из этих правил является непременное требование вызвать противника на условный ринг, который они именуют «кругом»…

– Ну, насчет битья морд – они и раньше были не против, – хмыкнув, отозвался Жан.

– Раньше этого было меньше. И тогда они не орали «В круг»! – так же усмехнувшись в ответ, отозвался помощник комиссара и, повернувшись к сержанту, кивнул ему: – Материалы – мне. И сам зайди.

До дома в этот вечер сержант Абеляр добрался уже после десяти. А куда было деваться? Не в его ситуации качать права насчет соблюдения трудового распорядка. Тем более в условиях усиления.

Жена не спала и ждала его.

– Ужинать будешь?

– Буду, – устало отозвался сержант и направился в ванную мыть руки. А Фатима загремела на кухне посудой.

Абеляр ни единой минуты не жалел, что женился именно на ней, а не на Николь, Иннет или Манон, с которыми кувыркался в старшей школе и колледже. С ними было весело, легко и приятно, но для семейной жизни хотелось уюта и стабильности. И горячего ужина по приходе с работы. А не заявлений типа: «Я тебе не домашняя раба и не собираюсь всю жизнь провести у плиты!»

Впрочем, в этом он был не одинок. Большинство его одноклассников из числа этнических французов также предпочло создавать семьи с девушками, воспитанными, так сказать, в традиционной культуре. Причем даже те из них, кто поначалу кривил губы в его сторону, в конце концов, после пары-тройки попыток длительного совместного проживания или даже официального брака, все равно пришли к тому же решению. Ну те, кто все-таки решился на создание семьи. И кто кому доктор, что большинство девушек оказались из семей эмигрантов? Причем они не были забитыми и тупыми «египетскими крестьянками», как их, помнится, презрительно именовали его подружки-француженки, а были вполне развитыми в интеллектуальном отношении. Более того, большинство, как и его Фатима, успешно закончили университеты. Но это совершенно не мешало им быть хорошими женами и матерями. Куда как лучшими, чем большинство их прежних подружек…

– Как прошло дежурство? – участливо поинтересовалась Фатима, когда сержант утолил первый голод и начал поглощать пищу более размеренно.

– Да в общем нормально. С утра были некоторые напряги, но потом все наладилось. Хотя писанины в этот раз оказалось куда больше, чем обычно. Ну да усиление есть усиление…

– Поэтому и задержался?

– Ну да, – устало кивнул Абеляр, покончив с ужином.

Фатима молча встала, убрала тарелку и поставила перед мужем кофе с круассанами. Она знала, что он их очень любит и с удовольствием ест, причем не только по утрам. Но нечасто. Ее Абеляр уже несколько располнел и боялся поправиться еще больше, поэтому пытался ограничивать себя в еде. Но после тяжелого дня можно…

– А что за проблемы были с утра?

– Да так, ерунда. – Сержант щелкнул пультом сетевого экрана, включая его в фоновый режим, после чего откинулся на спинку стула, откусил свежий круассан, отхлебнул кофе и довольно сморщился, после чего продолжил: – Одинокого русского занесло в ваш район, где он избил три десятка молодняка в баре на Арабском углу. Ну, где новая мечеть.

– А-а, – жена понимающе кивнула. – Знаю. Мне Николь рассказывала. В этой драке пострадал Мехди. Она была очень расстроена.

Абеляр оторвался от кофе с круассаном и нахмурился. Николь была его старой подружкой по колледжу. Они даже пытались жить вместе около года. Но потом разбежались со страшным скандалом. После этого Николь ушла в феминистки и уехала в Париж, а потом вроде как куда-то в Восточную Европу. Но спустя десять лет вернулась в Марсель совершенно другой женщиной. Настолько другой, что спустя два года после возвращения приняла ислам и вышла замуж за Тьерри Буссуфа, сына выходцев из Марокко и какого-то там пятиюродного то ли брата, то ли дядю, то ли племянника Фатимы. В своих родственных отношениях могли разобраться только сами выходцы с севера Африки. Что там с Николь произошло в этой самой Восточной Европе, никто не знал, но, видно, что-то серьезное, раз уж она так изменилась. Уезжала-то такой неуемной, с непоколебимой уверенностью в том, что открыла для себя самую-самую полную, точную и всеобъемлющую истину… Мехди был ее сыном.

– Серьезно пострадал?

– Да нет, получил синяк на пол-лица, – усмехнулась жена. – И большой удар по самолюбию.

– Ну да, понятно… – усмехнулся в ответ сержант. – «Снежок» оказался не слабаком, как они все считают, а крутым перцем, который надрал им задницу. Полный разрыв шаблона.

– А этот русский был опасным? – спустя минуту поинтересовалась Фатима.

– Да нет, – пожал плечами Абеляр. – Вполне адекватный тип. Судя по записям с камер бара, да и его собственному рассказу, он и не собирался драться. Зашел перекусить, а потом сдуру достал перед носом у обкуренной молодежи пачку денег. Вот они и возбудились.