Русские оружейники

В ответ раздался одобрительный гул. И вдруг над ним вырос хрипловатый, но сильный голос одного из старичков, сидевших в первом ряду:

– Погодите, товарищи, погодите!.. Федор Васильевич – дорогой для нас человек, и я бы предложил послать к нему делегацию.

– Верно! Правильно!.. – раздались голоса.

– Кто желает поехать к товарищу Токареву, пожалуйста, выходите на сцену…

По ступенькам быстро поднялся невысокий человек с рябоватым, приветливым лицом.

– Я слесарь. Перед войной и в войну – на Урале – делал самозарядную винтовку Токарева, а самого изобретателя видеть не доводилось, вот и хотел бы побывать у него.

– Очень хорошо. Кто еще? – сказал парень, жестом приглашая на сцену стоявшего в последних рядах высокого и широкоплечего детину в русской косоворотке, подпоясанной узеньким ремешком.

– Я слесарь-сборщик, – заговорил он степенно и басовито, поднимаясь по ступенькам. – Мне не раз приходилось встречаться и беседовать с конструктором, когда я работал на сборке его пистолетов – «ТТ», и теперь был бы рад снова увидеть Федора Васильевича и передать ему большущий привет от наших оружейников.

– Очень хорошо. Кто еще?

– Я бы хотел, да не знаю…

– Пожалуйста, поднимайтесь сюда, товарищ!

Из пятого ряда нерешительно вышел молодой светловолосый паренек.

– Я токарь. Собственно, я не изготовлял, как другие, оружия Токарева, – смущенно начал он, – зато воевал с его самозарядной винтовкой и прошел с ней от Волги до Днепра. Может, дошел бы и до Берлина, но был тяжело ранен… А винтовка Токарева служила мне безотказно. Вот за это мне и хочется сказать старому конструктору солдатское спасибо.

– Тогда разрешите и я пойду! – раздался звонкий задорный голос, и на сцену влетела раскрасневшаяся девушка с волейбольным мячом.

– Я очень много слышала о знаменитом конструкторе, – начала она, задыхаясь от волнения, – но никогда не видела его и не видела даже созданного им оружия, но мне очень хочется поехать и поблагодарить Федора Васильевича за то, что он своим замечательным оружием помог нашим славным воинам победить врага и завоевать мир. Мне хочется сказать дедушке Токареву спасибо.

– Правильно, дочка! – поддержал хрипловатый голос старого оружейника, и снова дружные аплодисменты пронеслись по парку.

На другой день четверо делегатов из дома отдыха с волнением вошли в кабинет конструктора.

Федор Васильевич, уже глубокий старик, но все еще прямой и статный, радушно пожимал руки гостям, оглядывая их пытливым взглядом.

– А вы были на сборке «ТТ»! Помню, помню, – сказал он, обращаясь к слесарю.

– У вас замечательная память, Федор Васильевич, ведь сколько лет не виделись…

– Да, давненько…

– А это вам от отдыхающих, – скачала девушка, протягивая Токареву огромный букет цветов.

– Спасибо, спасибо, – взволнованно проговорил Федор Васильевич, не зная, куда девать цветы. Приглашая гостей садиться, он положил цветы на стол, где лежал учебный образец его самозарядной винтовки.

В кабинете стояло несколько шкафов с книгами, а над письменным столом, на специальном кронштейне висел огромный фотоувеличитель, сконструированный самим хозяином. На стенах, в рамках и просто на паспарту, висели фотографии. Некоторые из них выгорели, потускнели от времени, другие, напротив, казались очень свежи. Отдельные снимки были так искусно раскрашены, что напоминали хорошие акварели.

– Скажите, Федор Васильевич, кто же у вас занимается фотографией? – спросила девушка.

– Это я сам занимаюсь, – ответил Федор Васильевич глуховатым голосом, неторопливо произнося слова.

– Неужели? – изумилась девушка. – И давно вы научились фотографировать?

– Как бы вам не соврать… Примерно лет шестьдесят тому назад.

Гости удивленно переглянулись.

– Вам это кажется невероятным, а может, и смешным, – продолжал Федор Васильевич, – а между прочим, вот этот снимок сделан более пятидесяти лет назад – в начале девяностых годов.

Привстав, гости начали рассматривать коричневато-серый, но все еще достаточно четкий снимок, где были изображены люди в старомодных костюмах.

– Этот снимок вдвое старше меня, – сказал слесарь.

– Неужели шестьдесят лет назад уже существовала фотография? – все еще не веря своим глазам, спросила девушка.

– В те годы она только начинала завоевывать право на существование. Снимок, который лежит сейчас перед вами, сделан мною из самодельного аппарата. И, как видите, его еще можно хорошо рассмотреть.

– А кто же сделал этот аппарат? – спросил слесарь.

– Как кто? – удивился Токарев. – Сам я и сделал.

Гости опять принялись рассматривать старинный снимок, а Токарев незаметно достал со шкафа белый картон, на котором была наклеена длинная красочная фотография, изображающая Кремль и набережную Москвы-реки.

– А вот, не угодно ли посмотреть на одну из последних моих работ.

Гости были поражены красотой и величавостью вида. Снимок, сделанный, очевидно, с Каменного моста, охватывал весь Кремль с его башнями, зубчатой стеной, строгими зданиями и древними церквами, отражавшимися в спокойных водах Москвы-реки, и уходящую вдаль набережную.

– Краски изумительны! – восхищенно воскликнула девушка,