Русские отряды на французском и македонском фронтах (1916-1918 г.г.)

В ночь на 27 июля[23] под руководством командира 1-го батальона 2-го полка подполковника Иванова в германскую передовую траншею без выстрела, с одними ручными гранатами, ворвалась команда охотников 4-й роты под начальством прапорщика Гука. Произведя переполох и захватив двух пленных, команда отошла в свое расположение. «Ils prouvent, – писал генерал Дюма про русских смельчаков, – leur solide et sérieuse valeur et leur ardent désir de faire» [24].

Командир 2-го особого полка полковник Дьяконов через несколько дней доносил о «лихом» деле охотников 2-го батальона своего полка.

В ночь на 2 августа, услышав шорох впереди нашей проволоки, командир 6-й роты вызвал 7 человек охотников осмотреть – в чем дело. Старший из них, рядовой Ющенко, собрав свою команду и выйдя с нею за проволоку, бросился со своими людьми на обнаруженного им неприятеля в штыки и немедленно отогнал от наших заграждений. В происшедшей схватке несколько немцев было заколото русскими штыками, у наших же оказалось только два раненных штыками же, причем в виде трофея нашими охотниками был принесен назад в окоп срезанный у мертвого немца погон, по которому была произведена контрольная проверка неприятельского расположения.

В этом деле с особой силой выявилась любовь русского солдата к решению вопроса «штыком». Недаром впоследствии командир 7-го французского корпуса генерал де Базелер (de Bazelaire), под начальством которого долгое время находились русские войска, говорил: «Le Russe est encore le soldat du combat à la baïonnette»[25].

В течение августа произведено было также немало, хотя может быть и мелких, но крайне смелых поисков в немецкое расположение.

В ночь на 6 августа русские разведчики разрушили часть неприятельской проволоки. В течение 9 и 10 августа они в течение круглых суток оставались у немецкой проволоки, наблюдая за тем, что делается у неприятеля. В ночь на 17 августа наши разведчики побывали уже в немецких окопах. В происшедшей схватке был смертельно ранен подпоручик Блофельд.

Небольшая разведка была выполнена также в ночь на 24 и 25 августа.

Разведка в ночь на 9 сентября отличалась особой смелостью; она была выполнена людьми 2-го полка под начальством подпоручика Тихомирова. Русские разведчики стремительно ворвались в неприятельские окопы и взяли живьем контрольных пленных. Донесение командира полка об этом лихом деле дошло до командующего 4-й армией, с просьбой о награждении офицеров и солдат – участников этого дела.

Наконец вечером 18 сентября русскими частями были контратаками последовательно отражены четыре немецких наступления разной силы. По поводу действий передовых частей 1-й особой русской бригады в этот день командующим Западной группой было получено письмо командующего 4-й армией, которое генерал Дюма счел справедливым объявить в особом приказе [26]. В этом письме генерал Гуро говорит следующее:

«Во время усиленной разведки, произведенной немцами против наших линий в ночь с 18 на 19 сентября, два передовых поста 1-й особой русской бригады были совершенно окружены неприятелем.

Тем не менее люди этих постов продолжали сражаться, облегчив тем выполнение контратаки, их освободившей.

Командующий 4-й армией ставит поведение этих храбрецов в пример войскам…»

1-я особая русская бригада находилась непрерывно в боевой части Западной группы, занимая сектор Оберив свыше 4,5 месяцев. 16 октября началась ее смена частями 3-й особой русской бригады.

Эта последняя сосредоточилась целиком во Франции в сентябре месяце. Она была также отвезена в лагерь Майи, где пробыла около 1,5 месяцев. Затем, приказом по 4-й армии, вся бригада была включена в состав Западной группы войск этой армии и перевезена на камионах к месту ее будущего расположения. Части 1-й бригады, по смене их соответствующими частями 3-й бригады, должны были быть отправлены на автомобилях обратно в Майи, на отдых.

Личному составу траншейной батареи, сформированной попечением 1-й бригады, предписано было оставаться на позициях, в распоряжении 3-й бригады, до замены ее людьми из полков сей последней.

Командир 3-й бригады генерал-майор Марушевский должен был вступить в командование сектором 16 октября в 8 часов утра.

Из соответственного приказа по этой бригаде мы узнаем, что генерал Марушевский занял вверенный ему сектор обоими полками бригады, выдвинув на правый фланг два батальона 5-го полка под начальством полковника Ритова (временно командовавшего полком) и составив из двух батальонов 6-го полка (полковника Симонова) свой левофланговый участок. В боевой части находилось сверх того: 60 пулеметов, 7 траншейных орудий и 9 легких прожекторов.

Резерв бригады под начальством подполковника Анисимова был составлен из одного батальона 5-го полка и половины батальона 6-го полка. При нем временно находилась траншейная батарея из 10 русских мортир (crapouillets).