Читаем Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания полностью

Все эти меры по удержанию германо-болгар на месте должны позволить, по словам генерала Саррайля, сербской армии искать решительного столкновения. Плохая погода, местные затруднения и решительное сопротивление, оказываемое неприятелем, не благоприятствовали еще общим действиям сербов, но, говорит главнокомандующий союзными армиями на востоке, «я имею в виду настоять на них. Если прорыв не удастся, я прекращу операции на всем фронте. В другом случае буду действовать сообразно полученному результату»…

Таким образом, генерал Саррайль предполагал, видимо, применить на Македонском фронте тот же прием решительного удара, который подготавливался и на западном французском фронте новым французским главнокомандующим генералом Нивелем.

Между тем, боевые действия в секторе генерала Lebouc’a продолжались. В ночь с 15 на 16 мая одной из бригад 17-й французской колониальной дивизии были взяты укрепления на вершине Richard. Будучи превращена в опорный пункт, высота эта удерживалась французами в течение суток. Но уже в следующую ночь высота была взята обратно неприятелем после очень горячего боя ручными гранатами.

В то же время 16 мая разыгрались упорные бои на Монастырском фронте. 156-я и особенно 57-я французские дивизии настойчиво атаковали болгар. В течение 11 часов полки 57-й дивизии пытались проникнуть и укрепиться в неприятельском расположении, но усилия их оказались безуспешными. Болгары оказывали отчаянное сопротивление, и день закончился лишь кровавыми потерями.

Столь же безуспешны были попытки одержать над противником осязаемый успех и в следующие дни. Поддерживаемые более сильной артиллерией, к тому же богаче снабженной боевыми припасами, болгары стойко держались в занимавшихся ими позициях, к тому же прочно укрепленных.

Вследствие этого, 21 мая генерал Саррайль, не перестававший до того времени настаивать на крайнем напряжении войск и убедившийся, видимо, в бесплодности делаемых усилий, предложил командующему французской армией генералу Гроссетти прекратить общую наступательную операцию и поставить себе дальнейшею задачею – лишь прочное укрепление в занятом положении, дабы иметь возможность противостоять всем атакам неприятеля.

Большая часть войск должна была быть оттянута назад для отдыха. В числе этих частей с позиций должна была быть снята также 2-я русская особая бригада.

Новое расположение войск, по смыслу отданных распоряжений, не должно было, однако, давать повода неприятелю думать, что он вновь не будет атакован.

В соответствии с этим генерал Гроссетти должен был установить распределение и расход боевых припасов, а также наметить программу местных операций.

Таким образом, общая атака сербов выполнена не была. Только в районе 2-й сербской армии были взяты передовые позиции у Dobropolje.

Македонская армия союзников понесла к концу мая очень серьезные потери: англичане потеряли выбывшими из строя – до восьми тысяч человек, русские – тысячу двести человек[68], итальянцы – две тысячи четыреста человек и французы – четыре тысячи человек.

Новый французский военный министр Пенлевэ одобрил решение генерала Саррайля[69], указав на невозможность и бесполезность, при данных условиях, продолжать таковое ввиду неготовности русско-румынского фронта к переходу в решительное наступление. К тому же на Македонскую армию надвигалась неизбежность разрешения вооруженной рукою греческой проблемы, которая будет изложена ниже.

Читатель, кроме того, должен вспомнить о том впечатлении, которое на всю французскую нацию произвела выяснившаяся к тому времени неудача решительного наступления генерала Нивеля (см. гл. VII). Явилось сильное течение против стратегии решительных сражений и увлечение теорией ограниченных целей.

Уже 15 мая Пенлевэ указывал генералу Саррайлю, что наступательные операции против германо-болгар не должны развиваться до предела крайнего напряжения и, наоборот, находиться в строгом соответствии с силами войск. «Вам принадлежит, – телеграфировал министр главнокомандующему союзными армиями, – определение момента, когда операции должны быть остановлены»[70].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии / Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное