Русские отцы Америки

И ещё одна важная миссия ожидала его уже после войны. Музей в Збраславе он организовывал с тем, чтобы все его сокровища вернулись в Россию, стали достоянием того народа, выходцы из которого и создали все эти шедевры, сделавшие знаменитым на всю Европу Русский культурно-исторический музей в чехословацкой столице.

В 1948 году как значится в записной книжке Булгакова, им было отправлено «домой» «25 ящиков с книгами, рукописями, предметами русской старины и более 150 работ русских художников: картины Репина, 15 картин Рериха, работы Билибина, Добужинского»

Осенью 1948 года Булгаков с семьей возвратился в Советский Союз, кончилась его долгая, но и плодотворная эмиграция.

И опять он рядом с Толстым, тем, который жив духом и тем, который покоится в Ясной. Поляне. Начался новый этап в судьбе Булгакова. В 1949 году он назначен научным сотрудником Музея-усадьбы в Ясной Поляне, потом – главным хранителем. До конца жизни. Его принимают в Союз писателей СССР. В продолжившемся литературном творчестве он осмысливает миссию русской эмиграции, пишет мемуары «Как прожита жизнь», составившие тысячи страниц. Всякому, кто думает о России, эти записи надо знать обязательно. О главной беде нашего народа в XX столетии – беспримерном его исходе из Отечества – здесь сказано с той болью, которую может ощущать только сам переживший эту беду.

После Булгакова осталось ценнейшее эпистолярное наследие. Оно включает переписку с Роменом Ролланом, Рабиндранатом Тагором, А. Эйнштейном, Н. К. Рерихом, И. А. Буниным, А. М. Ремизовым, М. И. Цветаевой, Г. Д. Гребенщиковым.

Валентин Фёдорович Булгаков умер в Ясной Поляне в возрасте восьмидесяти лет.

Но он ожил в фильме «Последнее воскресение» 2009-го года, снятом совместными усилиями киностудий Великобритании, Германии и России. Роль Булгакова в нём исполнил британский актёр Джеймс МакЭвой. В 2010-ом году в Новокузнецке был открыт памятник, увековечивший Булгакова рядом с Толстым, как оно нередко бывало и в жизни.

Личное: если внимательно читать все тома Валентина Булгакова

Сложно переоценить влияние Льва Толстого на русскую и мировую культуру. За долгую жизнь он написал более 170-ти произведений, вышедших тиражом более чем около полумиллиарда экземпляров. Жизненные взгляды писателя, который, будучи потомственным дворянином, сам запрягал лошадей и пахал землю, по сей день вызывают искренний интерес у миллионов его почитателей во всём мире. Тем не менее остаются некоторые факты, которые мало кому известны и могут вызвать дополнительный интерес к грандиозной и неоднозначной фигуре Льва Толстого. Перечитав тома Валентина Булгакова о нём, можно многое уточнить. Мне, например, интересно было бы узнать об одном весьма драматичном эпизоде из богатой событиями личной жизни великого писателя. Хотелось поточнее узнать историю его разрыва с церковью, которую любимый мною писатель Александр Куприн назвал анафемой. И даже написал вроде и доказательный, весьма яркий рассказ с таким названием. И вот что лично прояснил я для себя:

Анафема. Разумеется, это не исчерпывало всей житейской драмы Толстого. Гораздо более жестокая её часть заключалась в другом. Я не стал об этом говорить в первую очередь лишь потому, что сам Толстой в этой тёмной и разрушительной части своей натуры никакой беды не чуял. Она, между тем бросалась в глаза. Тётка Льва Толстого Александра Андреевна свидетельствовала о том, что граф часто становился буквально бесноватым. Один случай такой одержимости она описала: «Он издевался над всем, что нам дорого и свято… Мне казалось, что я слышу бред сумасшедшего… Наконец, когда он взглянул на меня вопросительно, я сказала ему: “Мне нечего Вам ответить; скажу только одно, что, пока Вы говорили, я видела Вас во власти кого-то, кто и теперь ещё стоит за вашим столом”. Он живо обернулся.

– Кто это? – почти вскрикнул он.

– Сам Люцифер, воплощение гордости…

”Конечно, – сказал потом Толстой, – я горжусь тем, что только я один приблизился к правде!”.

Поэтому, полагаю, что этот случай был безнадёжен, хотя, и жаль его, ибо, как сказал Спаситель, “…кто соблазнит одного из малых сих, лучше бы ему мельничный жернов на шею одеть и в море броситься”».

Последние слова были сказаны о «толстовстве», соблазнительном учении, которое цвело когда-то на Руси с пышным погибельным буйством.

Не именно ли после подобных сцен задумала Софья Андреевна освидетельствовать своего знаменитого мужа у местных тульских знатоков отклонений в психике и ущербных состояний умственного здоровья?