Русские писатели о цензуре и цензорах. От Радищева до наших дней. 1790–1990

Правда ль это, что я слышу?
Молвят овамо и семо[130]

:Огорчает очень Мишу
Будто Дарвина система?

Полно, Миша, ты не сетуй!

Без хвоста твоя ведь….,
Так тебе обиды нету
В том, что было до потопа.

Всход наук не в нашей власти,

Мы их зерна только сеем;
И Коперник ведь отчасти
Разошелся с Моиссеем <…>

Ты ж еврейское преданье

С видом нянюшки лелея,
Ты б уж должен в заседаньи
Запретить и Галилея.

Если ж ты допустишь здраво,

Что вольны в науке мненья, —
Твой контроль с какого права?
Был ли ты при сотвореньи?

Отчего ж не понемногу

Введены во бытиё мы?
Иль не хочешь ли уж богу
Ты предписывать приемы?

Способ, как творил создатель,

Что считал он боле кстати, —
Знать не может председатель
Комитета о печати.

Ограничивать так смело

Всесторонность божьей власти —
Ведь такое, Миша, дело
Пахнет ересью отчасти!

Ведь подобные примеры

Подавать – неосторожно,
И тебя за скудость веры
В Соловки сослать бы можно!

Да и в прошлом нет причины

Нам искать большого ранга,
И по мне шматина глины
Не знатней орангутанга.

Но на миг положим даже:

Дарвин глупость порет просто —
Ведь твое гоненье гаже
Всяких глупостей раз во сто!

Нигилистов, что ли, знамя,

Видишь ты в его системе?
Но святая сила с нами!
Что меж Дарвином и теми?

От скотов нас Дарвин хочет

До людской возвесть средины —
Нигилисты же хлопочут,
Чтоб мы сделались скотины.

В них не знамя, а прямое

Подтвержденье дарвинисма,
И сквозят в их жидком строе
Все симптомы атависма.

Грязны, неучи, бесстыдны,

Самомнительны и едки,
Эти люди очевидно
Норовят в свои же предки.

А что Дарвина идеи

В оба пола разубраны —
Это бармы[131] архирея
Вздели те же обезьяны.

Чем же Дарвин тут виновен?

Верь мне, гнев в себе утиша,
Из-за взбалмошных поповен
Не гони его ты, Миша!

И еще тебе одно я

Здесь прибавлю, многочтимый:
Не китайскою стеною
От людей отделены мы.

С Ломоносовым наука

Положив у нас зачаток,
Проникает к нам без стука
Мимо всех твоих рогаток.

Льет на мир потоки света

И, следя, как в тьме лазурной
Ходят Божии планеты
Без инструкции ценсурной,

Кажет нам, как та же сила,

Всё в иную плоть одета,
В область разума вступила,
Не спросясь у Комитета.

Брось же, Миша, устрашенья,

У науки нрав не робкий,
Не заткнешь ее теченья
Ты своей дрянною пробкой!

1872