Русские подводные лодки. Часть II От "Каймана" до “Акулы”

К осени 1915 г. на «Акуле» оборудовали устройство для транспортировки и постановки четырех мин, которые применялись на подводном минном заградителе «Краб», находившемся в составе Черноморского флота. В носовой части лодки к тому времени в период зимнего ремонта 1914-1915 гг. уже была установлена 47-мм пушка, поэтому свободной оставалась только кормовая часть. На верхней палубе позади рубки были устроены специальные гнезда для четырех мин. В походном положении они крепились бугелями, которые могли отдаваться только вручную. После освобождения от бугелей они скатывались за борт по наклонным кронштейнам, скрепленным с корпусом лодки. Практические испытания этих минных устройств, проведенные на Ревельском рейде, дали положительные результаты. Но главный принципиальный недостаток такого способа постановки мин заключался в том, что мины могли ставиться только в надводном положении. Это лишало процесс минной постановки скрытности, фактически сводило его к постановке мин с надводного корабля.

14 ноября 1915 г. командир «Акулы» капитан 2 ранга Н.А. Гудим повел лодку в семнадцатый по счету с начала войны боевой поход. Целью похода была постановка мин в районе южнее Либавы (Барнатон-Папензее). Одновременно с «Акулой» в море вышла английская «Е-19». В ее задачу входило крейсерство в районе Либавы. На следующее утро погода резко ухудшилась, начался шторм со снегом. Последние сведения об «Акуле» были получены от русских береговых наблюдательных постов, расположенных на островах Эзель и Даго, которые видели ее вечером 14 ноября укрывшейся от шторма под берегом. Это были последние и единственные сведения о подводной лодке «Акула», не вернувшейся на свою базу в Ревеле.

Под влиянием потери «Акулы», обстоятельства гибели которой по сей день неизвестны, командование Балтийским флотом отказалось от дальнейшего применения подводных лодок для минных постановок.

Подводная лодка «Акула» в дальнейшем послужила прототипом последующих лодок И.Г. Бубнова – типа «Морж», «Барс», «Лебедь». Но, как и в случае с «Миногой», которая была прототипом «Акулы», это были по существу лишь увеличенные копии «Акулы». Практически при переходе от одного проекта к другому изменялась только мощность энергетической установки, чтобы обеспечить заданную скорость хода при большом водоизмещении переборок, балластная система и другие элементы оставались прежними, т.е. не получали дальнейшего развития, а только увеличивались в размерах. Это приводило к тому, что время погружения по-прежнему оставалось недопустимо большим, живучесть из-за увеличения объема корпуса и отсутствия межотсечных переборок снижалась.

Внешние обводы тоже практически не менялись, и для компенсации не вполне удачной, однажды выбранной формы корпуса приходилось непомерно наращивать мощность двигателей надводного и подводного хода.

Таким образом, постройка и эксплуатация «Акулы», не говоря уже о «Кайманах», не внесли принципиальных изменений в развитие русского подводного кораблестроения, хотя еще раз подтвердили превосходство дизельных двигателей над бензомоторами при их установке на подводных лодках и в какой-то мере непрерывность работы Отдела подводного плавания Балтийского завода. Последнее позволило быстро приступить к проектированию и постройке лодок типа «Барс». К сожалению, и «Барсам» были присущи все недостатки прежних типов лодок И.Г. Бубнова.

Один из бывших офицеров-подводников позже писал: «Несмотря на то, что тип «Барс» был у И.Г. Бубнова пятым по счету, тем не менее ему были присущи почти те же капитальные недостатки, которые И.Г. Бубнов из типа в тип настойчиво проводил, совершенно не считаясь с различными пожеланиями подводников». (Россия и подводное плавание.//Морской сборник. 1923. -№ 7-8. с. 57.).

Техническая же политика Морского министерства в период 1905-1911 гг. непрерывно лавировала между заказами подводных лодок за границей и созданием собственной производственной базы для подводного кораблестроения. При этом никаких выводов из неоднократных уроков срыва сроков заграничных заказов и поставок устаревших лодок не делалось, и огромные суммы денежных средств продолжали уходить за рубеж, способствуя развитию судостроения вероятных противников. Это наносило серьезный ущерб развитию национального подводного кораблестроения в России и тормозило, в частности, расширение Отдела подводного плавания Балтийского завода и подготовку квалифицированных инженеров и рабочих-судостроителей. В то же время развитие «русского типа» подводных лодок шло совершенно независимо от опыта зарубежного подводного кораблестроения, без заимствования лучших достижений в этой области. Результатом такого положения вещей, как уже неоднократно подчеркивалось, и стали отсутствие деления корпуса на осеки, стагнация в развитии балластных систем и чрезмерно большое время погружения, а также несовершенство форм корпусов лодок и, как следствие, завышенная мощность энергетических установок.

Берлин – Санкт-Петербург 16 марта 2008 г.

Литература