Русские поэты второй половины XIX века

Я видел Рим, Париж и Лондон,
Везувий мне в глаза дымил,
Я вдоль по тундре Безземельной,
Везом оленями, скользил.
Я слышал много водопадов
Различных сил и вышины,
Рев медных труб в калмыцкой степи,
В Байдарах – тихий звук зурны.

Я посетил в лесах Урала

Потемки страшных рудников,
Бродил вдоль щелей и провалов
По льдам швейцарских ледников.

Я резал трупы с анатомом,

В науках много знал светил,
Я испытал в морях крушенье,
Я дни в вертепах проводил…

Я говорил порой с царями,

Глубоко падал и вставал,
Я Богу пламенно молился,
Я Бога страстно отрицал;

Я знал нужду, я знал довольство, —

Любил, страдал, взрастил семью
И – не скажу, чтобы без страха, —
Порой встречал и смерть свою.

Я видел варварские казни,

Я видел ужасы труда:
Я никого не ненавидел,
Но презирал – почти всегда.

И вот теперь, на склоне жизни,

Могу порой совет подать:
Как меньше пользоваться счастьем,
Чтоб легче и быстрей страдать.

Здесь из бревенчатого сруба,

В песках и соснах «Уголка»,
Где мирно так шумит Нарова,
Задача честным быть легка.

Ничто, ничто мне не указка, —

Я не ношу вериг земли…
С моих высоких кругозоров
Все принижается вдали…

* * *

Вот новый год нам святцы принесли.
Повсюду празднуют минуту наступленья,
Молебны служат, будто бы ушли
От зла, печали, мора, потопленья!
И в будущем году помолятся опять,
И будет новый год им новою обидой…
Что, если бы встречать
Иначе: панихидой?

* * *

Здесь все мое! – Высь небосклона,
И солнца лик, и глубь земли,
Призыв молитвенного звона
И эти в море корабли;

Мои – все села над равниной,

Стога, возникшие окрест,
Река с болтливою стремниной
И все былое этих мест…

Здесь для меня живут и ходят…

Мне – свежесть волн, мне – жар огня,
Туманы даже, те, что бродят,—
И те мои и для меня!

И в этом чудном обладанье,

Как инок, на исходе дней,
Пишу последнее сказанье,
Еще одно, других ясней!

Пускай живое песнопенье

В родной мне русский мир идет,
Где можно – даст успокоенье
И никогда, ни в чем не лжет.

Обезьяна