Читаем Русские реализмы. Литература и живопись, 1840–1890 полностью

Реакция критиков на картину Репина «Бурлаки на Волге», которая стала его дебютом в Академии художеств в 1873 году и была представлена среди работ, предназначенных для Всемирной выставки в Вене, отражает то, насколько острым оказался вопрос о художественных приоритетах[166]. Высказать свою точку зрения об относительной важности идеологии и эстетики означало также сделать заявление об истинном пути художественного реализма. Стасов, хотя и отдает должное таланту Репина как «художника и мыслителя», тем не менее на первое место ставит интерпретацию содержания, вычленяя на картине мощный политический посыл (статья «Картина Репина “Бурлаки на Волге”», 1873). Среди группы сломленных мужчин, молча бредущих по берегу реки, Стасов видит в мальчике в розовой рубашке воплощение «протеста и оппозиции могучей молодости против безответной покорности возмужалых… дикарей-геркулесов» [Стасов 1952,1:241]. Критик Николай Михайловский высказывается еще более определенно по этому поводу: «Приглядитесь к их лицам и потом посмотрите на летящий вдали пароход, и вы поймете, что задача искусства велика и священна, что его роль состоит не в щекотании эстетической способности, что она может будить совесть, будить мысль и чувство» [Михайловский 1906–1914, 2: 518]. Также отмечая приверженность картины Репина идеологическому содержанию, критик Василий Авсеенко предлагает радикально иную оценку, утверждая, что зависимость от такой «взятой напрокат из сомнительных произведений литературы идейки» фактически лишает картину какой-либо внутренней художественной ценности[167].

Пессимистически настроенный из-за подобных суждений о критической ориентации Репина, Достоевский вспоминает, что испытывал определенную настороженность к картине, взбудоражившей весь Петербург. Однако, оказавшись в выставочном зале, писатель был приятно удивлен.

Ни один из них не кричит с картины зрителю, – пишет он. – Невозможно и представить себе, чтобы мысль о политико-экономических и социальных долгах высших классов народу могла хоть когда-нибудь проникнуть в эту бедную, понуренную голову этого забитого вековечным горем мужичонка» («По поводу выставки», 1873) [Достоевский 1972–1990,21:74].

Достоевский считает просто абсурдным, что можно приписать современные социально-политические взгляды глубокому эмоциональному пространству бурлака. По мнению Достоевского, картина Репина имеет успех из-за того, что она отказывается громко транслировать политическое послание, и из-за того, что она выражает идею, которую просто нельзя выразить словами. Хотя писатель говорит здесь о качестве, которое выходит за рамки идеологических провокаций, отстаиваемых прогрессивными критиками, он также упоминает художественную специфику общего для живописи принципа выразительности, когда пишет, что «картину рассказывать нечего; картины слишком трудно передавать словами» [Там же]. Этот мимолетный комментарий обнажает влияние Лессинга и его настойчивого требования о непоколебимости границ между искусствами на эстетическую мысль Достоевского, влияние, которое выходило далеко за рамки его восприятия Репина (об этом речь пойдет в следующей главе). Что касается бурлаков, то стоит подчеркнуть, что Достоевский отмечает диссонанс между политическими и живописными проблемами, между кричащим посланием и неспособностью картины его высказать.

Вопрос этих конкурирующих целей занимал и Репина, особенно в период с 1873 по 1876 год, когда он находился в Париже в рамках финансируемой государством пенсионерской поездки[168]. Его письма и картины этого периода показывают не столько послушного протеже Стасова, сколько молодого художника, находящегося в поисках собственного голоса. Свои эстетические вопросы наиболее четко он адресует Крамскому (письмо из Парижа от 16 октября 1874 года).

Но да спасет бог по крайней мере русское искусство от разъедающего анализа! Когда оно выбьется из этого тумана?! Это несчастье страшно тормозит его на бесполезной правильности следков и косточек в технике и на рассудочных мыслях, почерпнутых из политической экономии, – в идеях [Репин 1969, 1: 143].

Перейти на страницу:

Все книги серии Современная западная русистика / Contemporary Western Rusistika

Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Коллектив авторов , Сборник статей

Альтернативные науки и научные теории / Зарубежная публицистика / Документальное
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века
Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века

Технологическое отставание России ко второй половине XIX века стало очевидным: максимально наглядно это было продемонстрировано ходом и итогами Крымской войны. В поисках вариантов быстрой модернизации оружейной промышленности – и армии в целом – власти империи обратились ко многим производителям современных образцов пехотного оружия, но ключевую роль в обновлении российской военной сферы сыграло сотрудничество с американскими производителями. Книга Джозефа Брэдли повествует о трудных, не всегда успешных, но в конечном счете продуктивных взаимоотношениях американских и российских оружейников и исторической роли, которую сыграло это партнерство.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джозеф Брэдли

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология
Другая история войн. От палок до бомбард
Другая история войн. От палок до бомбард

Развитие любой общественной сферы, в том числе военной, подчиняется определенным эволюционным законам. Однако серьезный анализ состава, тактики и стратегии войск показывает столь многочисленные параллели между античностью и средневековьем, что становится ясно: это одна эпоха, она «разнесена» на две эпохи с тысячелетним провалом только стараниями хронологов XVI века… Эпохи совмещаются!В книге, написанной в занимательной форме, с большим количеством литературных и живописных иллюстраций, показано, как возникают хронологические ошибки, и как на самом деле выглядит история войн, гремевших в Евразии в прошлом.Для широкого круга образованных читателей.

Александр М. Жабинский , Александр Михайлович Жабинский , Дмитрий Витальевич Калюжный , Дмитрий В. Калюжный

Культурология / История / Образование и наука