Русские сказания

Захариха не была старухой, как другие, это была подвижная, веселая женщина, лет 65, с серыми прозрачными глазами, без особых морщин, только белые, совершенно седые волосы выдавали ее возраст. Муж ее, больной ногами, занимался переплетным делом, и странно, в деревне находилось для него достаточно работы. Наши мужики читали Гоголя, Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Тургенева, Толстого и даже Достоевского. Книги эти нам доводилось у них видеть. Одно время у них не было дома, и они поселились в отцовской летней кухне, построенной в виде хаты, с разными службами, курятниками, коровниками, конюшней и кладовыми, под одной крышей. Так как автор в это время был мальчиком, то часто просиживал у Захара с Захарихой, а иногда, когда та ездила на хутора, сопровождал ее. Там она пела старые песни и говорила свои сказы. Захар оставался дома, он больше не пил ни капли, а баба гостила то на Донском Хуторе, то на Степном, не брезгуя и рюмкой водки, но больше трех не пила. В молодости она была недурной певицей и в деревне пользовалась большой славой. Сама она рассказывала так: «Не знаю, как и что, но всякую песню, какую слышала, я сразу заучивала наизусть и уж никогда не забывала. Иные длинные-предлинные, так что надо было с неделю учить, и ту знала. Я еще и сегодня знаю такие песни, а уж никто больше не помнит, что наши деды и бабушки пели. Слушала я часто слепых певцов, прежде их больше, чем теперь было. Уйдет слепец, а я все его песни вспоминаю. Парни, девки меня любили, просили спеть, я и пела, а раз пропела такую песню перед всеми, так уж совсем не забывала. В Антоновке мы недавно, а и тут слава такая, что везде зовут петь. В Васильево-Шамшино жила, так там меня все знали. Как свадьба, так и меня зовут. Они и сами того не знали, что я знала, хотя все девки пели. Невесту к венцу везут, а я: «Повезли меня из дому, дому батюшки, повезли к венцу с добрым хлопцем (молодцем), а у тестя с тещею коров не счесть, а и всех их доить надобно! Полюблю я милого, поцелую, попрошу: пойдем, дорогой, сами жить, пойдем сами себе служить! Много в свете трав зеленых, много места есть в свете доброго (красного), а и что мне на тестя с тещею работать? А работать я буду с утра до ночи для мужа милого, для детей моих!» Невесту из церкви везут с мужем, а я завожу: «Красные (прекрасные) бояре приехали, со звоном, с колокольчиками! Выходи из хаты бояр встречати! Выходи из хаты молодых ветати! Счастья да здоровья молодым нашим! Хлеба да соли добрым нашим! Сребра, золота, камней самоцветных!» А только молодые через огонь проскачут, как я пою: «Ехали молодые через сушу, через воду, через огонь облискучий! Ехали да ехали, а за ними добро везут, а за ними сундуки тащут, айв тех сундуках сребра, злата много, айв тех да телегах хлеба много! Будем пить, будем есть, будем Бога славити три дня да три ноченьки!» А уж когда молодых благословляют, когда они на коленях стоят, запевала я песню: «Как родная мать да отец родной благословляли на жизнь молодых! А живите вы смирно, а трудитесь вы гораздо (прилежно), а и будет вам Божье благословение за то, что родителей почитали!» Однако не эти песни меня интересовали, а всегда, еще ребенком, интересовался я песнями «про старовину». И Захариха их знала великое множество. Сидит она, волну прядет на чулки себе, мужу, да и нам, а сама поет: «Ой, як був колысь Дуб великий, а був тый Гром, та и Сноп був!» — Ах, как был когда-то Дуб великий, а был тот Гром, да и Сноп был». Спрашивал я, что значат эти слова, а Захариха отвечала: «А в старовину так Бога называли!» Это важнейшее ее объяснение. Мы его позже нашли в книгах. Старуха его знала. Это было самым важным в том значении ее песен, что она редко пела вещи, каких сама не понимала. Очевидно, слыша в детстве, расспрашивала, и ей объясняли.

Сказы она сказывала нараспев, как в церкви канонарх читает псалмы. Так ей тоже их рассказывали в детстве.

Нужно пояснить, что Васильево-Шамшино, откуда она была родом, было селом довольно крупным, старинным. Поселились в нем люди чуть ли не в XVI веке, а стояло оно на отшибе, в стороне от пути на Кавказ и потому, как и Юрьевка, мало подвергалось развращенному влиянию города, а потому и сохранило свою культуру, принесенную с Севера, из Малороссии, нетронутой.

ЦАРСКАЯ СЛУЖБА