Русские сказки

Майор ловким движением выбил затвор, поднес его к носу, скривился и снова рявкнул:

— Нет, ну черт знает что! Ты старший этого свинарника?

Сидевший у стола испуганно кивнул головой и плаксиво затараторил:

— Дак ведь караул уже две недели не меняли. Обещалися на неделю, а вот уже как две недели… Майор взревел:

— Чего ты тут лопочешь?! Тот мгновенно умолк. Какое-то время в домике было тихо. Майор вздохнул:

— Ладно, со сменой я разберусь… — Быстро вытащив из внутреннего кармана лист бумаги, он развернул его и ткнул под нос начальнику караула, продолжая сверлить его недовольным взглядом: — Этот у тебя сидит? Барон Конгельм? Давай его сюда, и быстро.

Не успел начальник, скосив глаза, заметить наличие штампа и печати на каком-то тексте, как здоровенная, будто лопата, ладонь исчезла из-под его носа, а ее обладатель снова поморщился и угрожающе произнес:

— Будь у меня время дождаться соратника коменданта…

Начальник караула быстро смекнул, что ему совсем не резон задерживать строгого гостя до приезда коменданта, и тут же развил бурную деятельность. Двое сменных, неподвижно сидевшие в углу, были мгновенно отмобилизованы на поиски требуемого лица, а сам начальник, под предлогом срочного дела, тихо выскользнул и рысцой подлетел к постовому:

— Это кто такие?

Тот, мгновенно оценив взъерошенный вид своего начальника и то, с какой скоростью сменные понеслись выполнять поручение, цокнул языком, заведя глаза вверх:

— Те самые.

Начальник охнул:

— Особый комитет. Ну дела… — Он со всхлипом вздохнул. — И надо ж случиться такому, один разок придремал — и на тебе.

Часовой, который каждую ночь в свою смену дрых вместе с начальником, сочувственно покачал головой:

— Можа, обойдется?

— Иде там, — уныло махнул рукой начальник и, заметив, что сменные уже возвращаются от бараков, волоча за собой какого-то помятого типа, для резвости подгоняя его прикладами, рысцой порскнул в сторону домика.

Спустя десять минут, когда барон Конгельм, ошалевший от скорости, с которой все произошло, и не меньше от чистого утреннего воздуха, уже трясся на заднем сиденье фыркающего «ролкса», боясь рассердить своих грозных конвоиров даже неосторожно брошенным взглядом и гадая, чем грозит ему этот неожиданный поворот судьбы, майор повернулся к нему и с усмешкой спросил:

— Неужели не узнаете, барон? Я ведь не так давно гостил в вашем доме. Правда, в то время я мог передвигаться исключительно в горизонтальном положении.

Барон, икнув от неожиданности, прохрипел:

— О мой бог, князь, — и осел на подушки сиденья. Однако, как оказалось, на этом радостные сюрпризы не кончились. Когда через полчаса барона, у которого от переживаний отнялись ноги, втащили через черный ход в небольшой особнячок, расположенный на зажиточной купеческой окраине, навстречу ему, взволнованно раскинув руки и трясясь слегка уменьшившимся, но еще достаточно заметным брюшком, метнулся профессор Пантюше:

— Бог мой, барон, что они с вами сделали?!

В полдень, чисто вымытый, побритый и плотно отобедавший барон сидел, покойно развалившись, на диване в гостиной купца первой гильдии Плашни. Профессор осмотрев барона, дав ему успокоительное и пообещав пренепременно навестить его вечером, уехал по своим медицинским делам. А рядом с бароном примостился у камина купец, занимавшийся тем, что радостно вываливал на голову барона последние новости. Он не уставал благодарить бога с того самого часа, как выяснилось, что десять вооруженных людей, появившиеся однажды вечером на пороге его добротного двухэтажного дома, оказались не бандой мародеров — из тех, что шныряют по улицам, шаря вокруг недобрым взглядом, а потом заявляются в частные дома с командой вооруженных «народных патрульных» и конфискуют дома и все добро, нажитое несколькими поколениями, выгоняя хозяев на улицу, а добрыми знакомыми и даже товарищами господина Кройфа. А уж когда заявился и сам господин барон, в свое время познакомивший его с этим самым господином Кройфом, восторгам купца не было предела. Слава богу, у него еще с прежних времен было припасено кое-что в погребе, так что дорогих гостей можно было встретить по-старинному, как принято. А уж после этого можно и у камина посидеть, поболтать о прежних добрых временах.

Спустя полчаса, когда барон уже несколько притомился, слушая болтовню господина Плашни, в гостиную вошел князь:

— Ну-с, господа, прошу простить, что прерываю вашу славную беседу, однако, как мне кажется, вы, барон, уже успели догадаться, по какой причине мы извлекли вас из Тащевских бараков.

Барон Конгельм согласно наклонил голову:

— Да-с, ваше сиятельство. Не сомневаюсь, вас волнует судьба нашего бывшего суверена. При последней встрече с вашим сотоварищем, уважаемым господином Кройфом, мы приняли на себя некие обязательства, но, увы к сожалению, обстоятельства оказались сильнее нас. Мне нечем вас порадовать. Мы так и не установили, где находится поезд государя. Да и, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что нам как-то удастся это разузнать в настоящее время. Князь кивнул:

— И все же, расскажите, что вам известно.