Русские снега

Они разглядывали друг друга. Сидящий «на пороге» был одет как-то очень уж просто, не по-зимнему, а вот что — не понять. Покрой его одежды скрадывал беспорядочный геометрический рисунок из ломаных цветных линий, треугольников, сегментов. Трудно уловимы были и черты его лица — глаза как бы притягивали, хотелось в них смотреть и смотреть. А издали-то показался головастиком…

— Тебя зовут Иван-царевич? — весело и насмешливо спросил этот «головастик», спросил, кажется, не голосом, а глазами. Голос же прозвучал в Ване как бы внутри.

— Я Иван-дурак, — спокойно отвечал Ваня. — Можно называть ласково: дурачок.

— Почему дурачок?

— Стукнулся головой о камни, ума не стало.

Собеседник засмеялся.

— Я буду звать тебя царевичем, — сказал он. — А я — королевич. Нет, не так, зови меня иначе: маленький принц. Я читал одну вашу книгу… там был такой… мне понравилось.

— Кем себя назовёшь, тем и прослывёшь, — сказал Ваня.

— Хочешь покататься со мной? — предложил маленький принц.

— Нет, — отвечал ему царевич. — Я предпочитаю на велосипеде.

— На мотоцикле, — поправил маленький принц.

Почему он сказал про мотоцикл? Он знал про случившееся в Сухом ручье?

«Где-то я его видел», — подумал царевич.

— А нигде ты не мог меня видеть, кроме как во сне. Помнишь, однажды ты рассказывал мне, как ловят рыбу… пескарей… на удочку.

— Но я никогда не ловил пескарей! У нас в Лучкине и реки-то нет, а ручей совсем мелкий, зарос осокой.

— Однако ты рассказывал!

«А верно, однажды был такой сон», — вспомнил царевич.

— У тебя сигнальные системы пошли вразброд, — сообщил маленький принц, издали так похожий на головастика.

— А ты инопланетянин? О вас много говорят… но я не верил, что вы есть.

— Теперь веришь?

— Да ведь ты вот же…

Собеседник звонко, по-мальчишески засмеялся.

— Вы — небожители, — сказал царевич. — Так? А мы на земле.

— Нет, — сказал маленький принц. — Мы живём рядом с вами. Но и на небе тоже.

— Всё воедино, небо и земля, есть просто мир. Так?

Пока они так разговаривали, боль в повреждённой ноге позабылась, временами отступила куда-то и возвращалась.

4.

Шелестящий музыкальный звук всё время исходил из открытой внутренности шара, а может быть, шелест издавала слегка мерцающая поверхность его. Снег не плавился вокруг и не приминался, но — топорщился.

— Как двигается эта штука? — спросил царевич.

— Я не знаю, — отвечал маленький принц.

— Разве не ты управляешь ею?

— Но совсем не обязательно знать, как устроено твое тело, чтобы научиться ходить, верно? Ведь и ты не знаешь, по какому принципу оно двигается.

— Почему же… я знаю.

Маленький принц засмеялся. Он вообще был смешлив.

— Не обижайся, — сказал он. — Вы мыслите в категориях забавной Вселенной. У вас даже так называемые учёные верят в то, что Земля — это лишь одна из планет солнечной системы, что она вращается вокруг солнца, и так далее.

— А по-твоему как?

— Земля — центр Вселенной… У нашей Земли твёрдое небо. Мы все в центре мира, и Земля тоже.

— Коперник был не прав, а Птолемей прав?

— Птолемей ближе к истинному, нежели Коперник. Суть в том, что над Землёй — сферы с закреплёнными на них звёздами. Движение сфер постигнуть вам не дано. Ваша цивилизация сошла с расчётной орбиты — это может погубить вас. Старшие тревожатся, потому что ваша катастрофа может погубить и нас.

— Глупости, — в свою очередь снисходительно сказал Ваня.

— Про сферы, про твёрдое небо… — Почему же, — возразил маленький принц весело. — Я могу представить доказательство.

— Какое?

— Отколю от неба кусок… подарю тебе.

— Договорились. Только не забудь.

Однако же боль в ноге временами нарастала, повергая царевича в озноб. Но слишком велико было любопытство к пришельцу, и он продолжал завязавшийся разговор.

— Снегопад — это ваш и художества? Почему же вы не хотите помочь нам? Ведь вы почти боги.

— Дело богов — не заботиться о людях, а карать их — так говорил в древности ваш историк Тацит. А что до меня, то… как это славно сказано в одной из ваших сказок: я не волшебник, я только учусь. Для наших старших я — опытный экземпляр. Понимаешь? Старшие хотят преодолеть стену между нами, проводят научные изыскания, экспериментальные работы.

— Какую стену?

— Не напрягайся, всё равно не поймёшь. Они очень давно отстранились от вас и многое утратили. Например, не умеют смеяться — это их удручает. Теперь хотят обрести вновь, поэтому появился я.

Царевич неловко пошевелился и тотчас застонал.

— Что с тобой? — насторожился маленький принц.

— Не знаю, — сказал царевич, морщась от боли. — Должно быть, ногу сломал.

— Видишь, как я глуп! Не смог сразу понять… Ведь на твоём лице страдание, а я… Не говори никому, что я так глуп.

Царевичу видно было, и он даже почувствовал, как бледная и худая рука этого странного существа — человек ли он? — скользнула над болевым местом ноги.

— Да… перелом, — сокрушённо сказал маленький принц.

Секунду или две он размышлял, потом решил:

— Пойдём со мной.

— Куда? Я же не смогу встать.