Русские - собиратели славян

Кони под нима да однокарие были,
Жеребцы всё латынские,
Узды, повода у них а сорочинские,
Седелышка были на золоте,
Сапожки на ножках зелен сафьян,
Зелена сафьяну-то турецкого,
 Славного покрою-то немецкого,
Да крепкого шитья-де ярославского.
Скобы, гвоздьё-де были на золоте.
Да кожаны на молодых лосиные,
Да кафтаны на молодцах голуб скурлат,
Да источниками подпоясанося,
Колпачки — золотые верхи.

А ведь нет! Не хулиганские это побуждения у таких-то ладных да богатых! Это наезд. И наезд на самого князя.

Что пришельцы и показывают делом:

Доехали-приехали во Киев-град,
Да стали по Киеву уродствовати,
Да лук, чеснок весь повырвали,
Белую капусту повыломали,
Да старых-то старух обезвичили,
Молодых молодиц в соромы-де довели,
Красных девиц да опозорили.

Тут уже и столица поднялась:

Да бьют челом князю всем Киевом,
Да князи те просят со княгинями,
Да бояра те просят со боярынями,
Да все мужики-огородники:
«Да дай, государь, свой праведные суд,
Да дай-ка на Чурила сына Плёнковича…»

И вновь повторимся: что делать князю великому Владимиру?

Собирать армию: богатырей ушатом воды протрезвлять, от князей да бояр холопов их боевых требовать, от киевлян ополчение призывать. Да показать наглецам кузькину м-мать!

Что делает Владимир?

Владимир отнекивается:

Да глупые вы князи да бояра,
Неразумные гости торговые!
Да я не знаю Чуриловой поселичи,
Да я не знаю, Чурило где двором стоит.

Народ настаивает: зато мы-де знаем —

— Двор у Чурила на Почай на реки.

А далее едва ли не волоком тащит Владимира суд вершить:

Да поднялся князь на Почай на реку,
Да со князьями-то поехал, со боярами,
Со купцами, со гостями со торговыми.

Тут князь увидел двор Чурилин, и тот, надо сказать, произвёл на подвергнутого наезду властителя большое впечатление:

Да около двора все булатный тын,

Да вереи те были всё точеные,
Воротика те всё были все стекольчатые,
Подворотенки да дорог рыбий зуб.
Да на том дворе-де на Чуриловом
Да стояло теремов до семи до десяти.
Да во которых теремах Чурил сам живет, —
Да трои сени у Чурила-де косивчатые,
Трои сени у Чурила-де решетчатые,
Да трои сени у Чурила-де стекольчатые.

Покои хозяина тоже впечатлили стольного князя:

Да хорошо-де теремы да изукрашены были:
Пол-середа одного серебра,
Печки не были всё муравленые,
Да потики те были всё серебряные,
Да потолок у Чурила из черных соболей,

На стены сукна навиваны,
На сукна не стекла набиваны.
Да всё в терему-де по-небесному,
Да вся небесная луна-де принаведена была,
Ино всякие утехи несказанные.

И — по-былинному — во третей раз да спросим-то: что должен делать князь Владимир?

А вновь он ничего не успевает. Ибо окружен уже дом:

Да из далеча-далеча из чиста поля
Да толпа молодцов появилася.

А молодцы… молодец к молодцу! Одеты богато, да воинскую выучку свою этак ненавязчиво демонстрируют:

Да еде молодец, да и сам тешится,
Да с коня-де на коня перескакивает,
Из седла в седло перемахивает,
Через третьего да на четвертого,
Да вверх копье побрасывает,
Из ручки в ручку подхватывает.