Старик что-то говорил… А, снова о недавних событиях. Как оказалось, в ходе всех свалившихся на ладожан передряг вновь начала укрепляться прорусская партия, которая выступала за возврат к статусу-кво. Её лидеры заявляли, что положение, при котором собственные интересы русов заставляли их держать в одной власти все своевольные части словенского общества и окрестные племена, было бы в данных условиях идеальным. И те же собственные интересы русингов заставили бы их приму чить также и бессовестных кривичей. Зачем нам такой суверенитет, от которого столько бед? — вопрошали западники. Надо уходить от всей этой финнщины и мерьщины в лоно духовно близкой балтийской цивилизации.
Во всех этих обстоятельствах самому Гостомыслу поначалу удалось добиться того, чего он хотел. После изгнания русингов и при непосредственной поддержке Вадима он сумел получить должность даже не кончанского, а городского старшины — посадника.
Первые несколько недель были прекрасными — только двое его политических противников сумели отделаться вырезанием языков и ссылкой на Белоозеро. Да ещё троим удалось утечь на юг.
Однако спустя некоторое время Гостомысл убедился, что этого мало. Торговля мехами в результате готского интердикта начала замирать. Почти прекратился подвоз продовольствия из окрестных весей. Их роды потребовали сначала субсидировать весенние полевые работы и установить справедливые закупочные цены на зерно. А потом и вовсе заявили, что хлеба мало, и потому они сначала обеспечат себя. И уж затем продадут остатки горожанам. Если продадут.
Участились случаи, когда меря начала перекрывать реки и волоки к булгарам. А кривичи вовсю распоясались со своей самостийностью. Особенно после того, как новогодний штурм их столицы не удался.
Виноват в срыве операции оказался сам Вадим. У него как раз был день рождения, и он всю ночь пропьянствовал со своими офицерами, пока его прорвавшиеся всё же в город, но оставшиеся без руководства войска безжалостно вырезались.
Тогда между Гостомыслом и его «мечом» впервые случилась очень серьёзная ссора. Отношения двух политических деятелей болезненно надорвались…