Русские современники Возрождения

Кирилл Белозерский не даром основал свой монастырь на северной окраине Руси, далеко от Москвы, и обеспечил его независимость двойным подчинением — ростовскому владыке и местному белозерскому князю. Кирилловские монахи, действительно, отличались необычной для Московской Руси независимостью мысли.

Независимость эта особенно сказалась в рассказе северного свода о присоединении Ярославля в 1463 г. и о предшествовавшем этому событию открытии в ярославском Спасском монастыре мощей трех святых князей — Федора Ростиславовича Смоленского-Ярославского и двух его сыновей. Летописец начинал с невинного и на первый взгляд вполне благочестивого рассказа о «явлении» чудотворцев. «Во граде Ярославли», — сообщал он, явился «чюдотворець, князь велики Федор Ростиславичь Смоленский, и з детми, со князем Костянтином и з Давидом, и почало (начало) от их гроба прощати множество людей безчислено». Пока все это звучало вполне благопристойно: «прощати» — здесь значит исцелять; исцеление от болезней считалось прощением грехов. Но дальше неожиданно: новые чудотворцы, поясняет летописец, явились «не на добро всем князем ярославским: прости лися со всеми своими отчинами на век, подавали (отдали) их великому князю Ивану Васильевичи)». Это игра слов: благодаря новым чудотворцам «простились» (распрощались) не только «прощенные» калеки со своими болезнями, но и ярославские князья со своими родовыми владениями. Упоминается и виновник этого «прощения» — «прощания»: дьяк Алексей Полуектов, давно уже, по словам летописца, уговаривавший московских князей прибрать к рукам ярославские земли. А дальше и совсем неблагочестиво: «А после того в том же граде Ярославля явися (явился) новый чюдотворец, Иван Огафоновичь, сущей созиратай (истинный соглядатай) Ярославьской земли: у кого село добро, ин (то и) отнял, а у кого деревня добра, ин отнял и отписал на великого князя ib (ее), а кто будет сам добр, боарин или сын боярьской, ин его самого записал, а иных его чюдес множество немощно (невозможно) исписати ни исчести, понеже бо во плоти суще (есть) цьяшос». Последнее слово было настолько зловещим, что летописец решился записать его только «литореей», популярным среди книжников XV в. шифром. Ключ этого шифра представлял собой алфавит согласных букв, расположенный двумя строчками: сверху первая половина алфавита, а под ней — вторая, записанная в обратном порядке:

б в г д ж з к л м и

щ ш ч ц х ф т с р п

При зашифровке верхняя буква заменяла нижнюю, а нижняя — верхнюю (гласные не менялись). Если применить этот ключ к нашей летописной записи, то станет ясно, каким страшным именем обозвал летописец княжеского наместника в Ярославле: «цьяшос» значит «дьявол».

От кого исходила эта запись? Известен церковный деятель, отказавшийся поверить в святость явленных в 1463 г. чудотворцев. Это был давний кирилловский игумен, — тот самый, который в 1446 г. освободил Василия Темного от присяги Шемяке и открыл для него путь на Москву. Трифон несомненно был человеком незаурядным и решительным: поддержав опального и ссыльного князя против государя, сидевшего на московском престоле, он подвергал себя серьезной опасности — ведь позиция белозерского князя была далеко не ясной, а брат Михаила Андреевича Иван Можайский был ближайшим союзником Шемяки. Почему же Трифон решил поддержать Василия Темного? Немалую роль здесь сыграло, видимо, то обстоятельство, что сыновья Юрия Галицкого показали себя жителям северных земель еще более жестокими завоевателями, чем Василий II: старший брат Шемяки Василий Косой во время одного из походов ограбил ростовского архиепископа, повесил одного из его слуг и «посека (порубил) и повешал» многих жителей соседнего с Белоозером Устюга. Выступив на стороне Василия Темного, Трифон рисковал не менее, чем перед тем Федор Басенок. Зато после победы Василия бывший кирилловский игумен был переведен ближе к Москве — в Ярославский Спасов монастырь, а год спустя стал архиепископом Ростовским — одним из трех высших иерархов на Руси. Но пребывание на владычном престоле оказалось также непродолжительным, и причиной тому было именно неверие в ярославских чудотворцев. Чудотворцы явились в 1463 году, как раз тогда, когда Трифон покинул Ярославть.