Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания

Несмотря на то что в последние годы жизнь в Русском Устье относительно наладилась, отток населения продолжается. С 1990 года численность населения уменьшилась с 270 примерно на сорок человек. Из оставшихся 230 человек примерно 60 детей. Все дети не старше 15 лет, так как все старшие подростки, закончив девятый класс, отправляются доучиваться в Чокурдах, чтобы получить полное среднее образование. Часто вместе с ними уезжают и родители. Многие в последние годы купили в Чокурдахе освободившиеся после массового отъезда приезжих квартиры. Переезд в Чокурдах объясняют в интервью и экономическими причинами (легче найти работу, если не хочешь или не можешь профессионально заниматься рыбалкой – это все-таки очень тяжелый труд), и тем, что не хотят оставлять школьников без родительского присмотра в улусном центре, где больше соблазнов. Часто навещать детей, приезжая из Русского Устья, невозможно. Расстояние 120 км по прямой (по реке гораздо больше) далеко не каждый решится преодолеть зимой на снегоходе, машины по замерзшей Индигирке ходят нечасто, а авиасообщение почти прекратилось из-за проблем с топливом и техникой.

Число выходцев из Русского Устья в Чокурдахе в последние годы значительно увеличилось. Однако мало кто из них занимает высокие посты. Таких только два человека – директор нефтебазы и инженер аэропорта (последний также является местным депутатом), однако они живут в Чокурдахе уже много лет. Обычно переехавшие русскоустьинцы выполняют низкооплачиваемую работу: машинистка в администрации, служащая гостиницы, уборщица и т. п. В чокурдахской школе работают две учительницы, которые переехали из Русского Устья. Одна из них имеет диплом педагога с высшим образованием и преподает русский язык и литературу, другая не имеет диплома и преподает предмет, который называется «национальная культура». Преподавать в школе «старожильческую национальную культуру» стали после кампании по празднованию 350-летия основания Русского Устья. Как правило, преподавание сводится не только к рассказам о старожильческой культуре, но включает и практические элементы (приготовление традиционных блюд и т. п.) и базируется, помимо собственного опыта и воспоминаний, на публикациях А.Г. Чикачева.

Вообще, следует заметить, что выходцы из Русского Устья никогда, в том числе и в советские годы, не занимали высоких постов. Исключение составляет, пожалуй, только Алексей Гаврилович Чикачев, который окончил сначала педагогический институт, а позже партийную школу в Москве. Вернувшись в Якутию, работал первым секретарем Нижнеколымского райкома КПСС. Сейчас он живет в Якутске, является научным сотрудником Института проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН.

Как мы уже отмечали в других разделах книги, власть в районе принадлежала приезжим русским. При этом и по сравнению с коренным населением русскоустьинцы оказывались в невыгодном положении. Принципом советской национальной политики было пропорциональное представительство в местных органах власти. Эта пропорциональность была чисто символической и, как правило, почти не отражалась на настоящем контроле за ресурсами. Тем не менее, если в районе проживало много эвенов (как это было, например, в Аллаиховском районе), то какие-то командные (хотя и неключевые) должности обязательно получали эвены. Представители коренного населения делегировались на различные съезды «малых народностей» в Якутск и в Москву. Все эти съезды чаще всего были пустой формальностью, однако сам факт участия в них, общественное внимание к делегатам (газеты, радио, телевидение, награды за ударный труд) повышали престиж делегата. Ко всему прочему, о чем уже неоднократно говорилось выше, коренному населению предоставлялись различные льготы: на лов рыбы, охоту, при поступлении в вузы и т. п. Старожилов это совершенно не затрагивало. Вершиной карьеры для них была должность председателя колхоза (директора совхоза).

Выше у нас уже была возможность отметить, каким образом промежуточный статус русскоустьинцев отражался на их образовании. Раньше дети росли в отдаленном поселке, говорили на своем особом диалекте. Русскоустьинская школа всегда плохо была обеспечена учительскими кадрами, в учебе никто особенно не усердствовал, дети с малолетства помогали родителям. После четвертого класса дети вынуждены были ехать доучиваться в Чокурдахский интернат. Там быстро выяснялось, что русскоустьинские дети не слишком хорошо освоили школьную программу. В глазах чокурдахских («настоящих») русских и сами эти дети, и их особый диалект были свидетельством их неразвитости, свидетельством их промежуточного положения между русским и коренным населением.