Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Описание долга Ломоносова, составленное им самим в январе 1739 г., показывает, что только двум марбургским ростовщикам он был должен 340 талеров — сумму, которая превышала его ежегодное содержание, высылаемое из Петербурга. При этом непосредственные нужды — платье, квартира, дрова — требовали гораздо меньших трат, поэтому просматривавший долговые обязательства Вольф долго удивлялся, куда были израсходованы деньги. Так, квартира, которую занимал Ломоносов вместе с Виноградовым в центре города на Barfüisserstraße и которая принадлежала Екатерине-Елизавете Цильх, вдове старосты реформатской церкви пивовара Генриха Цильха, стоила ему 20 талеров в год, а Виноградову — 28 талеров (очевидно, Виноградов жил на втором этаже дома, а Ломоносов — выше него). Небольшими были и расходы Ломоносова на еду. Уже упомянутый нами марбургский студент И. Пюттер жил в доме напротив Ломоносова и каждый день наблюдал, как тот ел свой завтрак, «состоявший из нескольких селедок и доброй порции пива»[236]. Обедали все трое русских в доме у Вольфа, что обходилось каждому по одному талеру в неделю и еще полталера за ужин, а с 1738 г., когда уже обозначились финансовые трудности студентов, Вольф перестал брать с них регулярную плату за свой стол, вычитая ее в совокупности из следующей приходящей суммы денег. За слушание своих лекций он с них вообще ничего не требовал.

Между тем, ростовщики не брали с русских студентов залогов, зная, что те находятся под опекой самого авторитетного из университетских профессоров. И если в течение первых полутора лет Вольф стремился держаться в стороне от долговых обязательств своих подопечных («Я не мог уведомиться о количестве сделанных ими долгов, так как иначе у меня не было бы отбоя от их кредиторов», — писал он 17 августа 1738 г.[237]), то в конце того же года, наконец, потребовал от них полного отчета. Предчувствуя трудности, Вольф еще с осени 1738 г. выдавал им по талеру в неделю, «чтобы уберечь их от новых долгов». Однако вскрывшаяся сумма поразила профессора: общий долг студентов на январь 1739 г. составил 1371 рейхсталер, причем, как потом выяснилось, это была далеко не полная сумма. Весной 1739 г. к Вольфу действительно потянулись кредиторы русских студентов с новыми счетами. Особенно его возмущал Виноградов, за которым числились долги, о которых тот и не помнил, поскольку «одалживает у всякого, кто только ему верит, а на своих кредиторов, когда они ему напоминают о долгах, нападает со шпагой». В августе 1739 г., т. е. уже после отъезда студентов, их долг, с которым все еще должен был разбираться Вольф, достиг фантастической суммы в 1936 талеров, из которых на долю Ломоносова приходилось 613, Виноградова — 899, а Райзера — 414 талеров.

«Причина их долгов только теперь открывается с полной ясностью, — писал Вольф 1 августа 1739 г. — Они слишком предавались разгульной жизни и были пристрастны к женскому полу. Покуда они еще сами были здесь, всякий боялся сказать хотя бы слово, ибо своими угрозами они держали всех в страхе. Отъезд их избавил меня от многих забот»[238]. Действительно, русские студенты легко сходились с немецкими товарищами (так, Пюттер упоминал о своей дружбе с Ломоносовым, хотя был намного младше его и пробыл одновременно с ним в Марбурге всего чуть больше года), увлекаясь в студенческую среду с ее пирушками и уличными схватками. О последнем свидетельствует дело из университетского суда по поводу драки Ломоносова со студентом Розенталем, произошедшей осенью 1737 г. Суд приговорил Ломоносова как зачинщика к заключению в карцер, от которого впрочем он был освобожден благодаря тому, что Вольф заплатил за него университету три талера «выкупа»[239]. Интересно, что воспоминание об этом мы достаточно неожиданно находим у самого Ломоносова в проекте об основании Московского университета, написанном в 1754 г. В приложении к проекту Ломоносов составил предварительный штат университета, в котором, в частности, в качестве источника дополнительных доходов были предусмотрены поступления от проштрафившихся студентов, «ибо и в европейских университетах знатные и богатые студенты откупаются от темницы, за каждые сутки заплатив по три талера»[240]. Как видно, эти сведения Ломоносов знал не понаслышке, а изведал на собственном опыте.