Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Сам малороссийский гетман и президент Академии наук, граф Кирилл Григорьевич Разумовский тоже учился в Германии. По приказу его брата, фаворита императрицы Елизаветы Петровны Алексея Разумовского, Кирилл, родившийся в бедной казачьей семье и в детстве пасший волов, в пятнадцатилетием возрасте был взят в Петербург и оттуда в марте 1743 г. «под строжайшим инкогнито» отправлен на учебу за границу. Инструкции по обучению составлял для него автор первой российской грамматики на русском языке В. Е. Адодуров, который прежде, будучи адъюнктом Петербургской академии наук, опекал и Ломоносова перед его отправкой в Марбург. По распоряжениям Адодурова, согласованным с А Г. Разумовским, первый год юный граф должен был провести в Германии, а именно в университетском Кёнигсберге, чтобы получить здесь основательное понятие в науках и языках, особенно в немецком, латыни, а также истории и географии, усовершенствовать чистоту стиля в русском письме, а потом уже дальше для завершения образования отправиться в путешествие по Европе, которое должно было, естественно, закончиться в Париже[259]. Официального свидетельства о зачислении К. Г. Разумовского в число студентов Кёнигсбергского университета нет (хотя он и в самом деле жил здесь около года, с 1743 по 1744 г.). Действительно, как уже обсуждалось, образовательное путешествие вроде того, которое предпринимал К. Г. Разумовский, по своему типу довольно сильно отличалось от исследуемых в нашей книге студенческих поездок из России в немецкие университеты и, как правило, не находило отражения в университетских матрикулах. Тем не менее известно, что в Кёнигсберге он занимался у одного из университетских профессоров, филолога Целестина-Христиана Флотвеля[260], и, тем самым, получил некоторое представление об университетском образовании, которое дальше мог расширить, посещая другие города Германии.

О том, что у Разумовского это впечатление сложилось весьма благоприятным, говорят не только возобновленные именно в эпоху его президентства командировки из Академии наук в Германию, но и то, что всех своих сыновей гетман также послал учиться в немецкие университеты. Неудивительно поэтому, что и среди верхушки малороссийского дворянства, входившей в ближайшее окружение гетмана, авторитет немецких университетов сильно возрос и возникло желание последовать тому же примеру, отправляя детей учиться в Германию.

Одним из первых (еще до официального назначения Разумовского гетманом) такое решение принял Николай Данилович Ханенко, генеральный хорунжий Малороссии. Получивший образование в Киево-Могилянской академии, многократно выполнявший различные поручения украинских гетманов в Петербурге и оставивший очень содержательный дневник с редкими сведениями по истории управления Малороссией в первой половине XVIII в., Ханенко возглавил затем канцелярию К. Г. Разумовского в Глухове, получив от него в награду немало деревень. Об уровне учености Ханенко говорит свободное употребление им латинского языка, на котором он переписывался с Л. Л. Блюментростом, упоминания в дневнике о приобретении им книг латинских авторов и т. д.

В 1746 г., живя в Петербурге и желая дать образование своему сыну Василию, Ханенко выбрал для этого Кильский университет, с которым, как уже упоминалось, в начале 1740-х гг. у России возникли контакты благодаря приглашению из Голштинии наследника российского престола. Пятнадцатилетний Василий Ханенко был послан в Киль «с ведома и соизволения наследника», уже получив в Петербурге начальное образование. Отправляя сына в Германию, отец написал ему пространное «увещание», под которым тот подписался, что его «принял и по оному во всем поступать долженствует».

Отец наставлял сына «хранить Страх Божий и без нарушения содержать Веру Православную и узаконения Восточной Церкви греко-российской; в воскресные и праздничные дни бывать в церкви нашей, где оная имеется, а в посты по одинажды причащаться, да и Библию, особливо же Евангелие и Апостольские деяния и послания, часто читать для утверждения в памяти Евангельского учения» (в Киле при русской миссии была домовая церковь, где служил иеромонах). Что касается программы обучения, то в «увещании» содержалась подробная роспись предметов, начиная от иностранных языков и до философии, математики, политики, юриспруденции, а также фехтования и музыки — всего, «что честному и ученому человеку к знанию и искусству благопристойно». При обучении младший Ханенко должен был во всем получить «совершеннейшую теорию и практику», дабы, писал ему отец, «за возвращением твоим в отечество наше показал еси в самой вещи, яко не всуе в чужих краях было твое обращение, и в науках не напрасно потеряно твое время»[261].