Русские суеверия

Распространенный во многих районах России сюжет о предсказании нечистыми духами будущего (см. РУСАЛКА, ВОДЯНОЙ) по отношению к черту приобретает не традиционно мрачное, но насмешливое звучание. «Черт сидит, качаитца и говорит: „Год году хуже, год году хуже, год году хуже“. Мужик его веслом и хлопнул – „А этот год тебе хуже всех“, – да и убил» (арханг.). Ср. также пензенский сюжет о загадывании: черт предлагает мужику загадку о бороне, а мужик черту – о кресте, почему и выигрывает (черт не в состоянии произнести отгадку).

Крестьянин сулит водяному-черту быка, но затем обманывает его, подсунув вместо быка медведя (волог.). Особенно популярен сюжет, в котором мужик пугает и смиряет чертей тем, что вьет у озера веревку или «морщит» воду 〈Померанцева, 1975〉 (обведение водоема веревкой – один из традиционных способов колдовства).

Единоборство с чертом, в котором он выступает замороченным простофилей, обман черта – излюбленная тема сказок, окрашенных в шутливо-иронические тона.

Таким же предстает черт, изображаемый в Святки ряжеными, – это «самая соль удовольствия для играющих». «Изображающий его, с красными глазами и губами, с длинными когтями, хвостом и рогами, весь обтянутый кожей, вбегает быстро в комнату, к страху глазеющих старух. В скором времени приходит одетый в рогожу и представляет собою попа; со словами „Мир сеем“ и „Дух вон“ он кропит веником и кадит лаптем, после чего черт, как не терпящий каждения и кропления, с громким криком убегает, к немалому удовольствию присутствующих» (нижегор.) 〈Кудрявцев, 1870〉.

В бытующих поверьях и несказочной прозе черт далеко не всегда забавен, а столкновение с ним грозит бедами.

Черти опасны для детей, которых не успели окрестить, «сбранили», оставили без должного присмотра. Считалось, что нечисть способна украсть и плод из утробы матери, – этим иногда объясняли бесплодие.

«Сбраненных» и украденных черти забирают к себе (подменив поленом, головешкой, чуркой – см. ОБМЕН); иногда они растят, воспитывают унесенных детей. В таких повествованиях черт «замещает» лесного, реже – водяного духа.

В новгородской быличке черт намеревается похитить младенца, родители которого ленятся говорить «Будь здоров, ангел-хранитель!» после того, как малыш чихнет.

«Мужик был бенный, у него не было ничего. Ну от ён идет, задумал ён красть. Коня украсть у одного. Мало у них хлеба, шесть штук ребят. „А пойду у него лошадь украду и цыгану продам!“ Ну, ён идет дорогой. Идет. Идет красть ночью. Ну к ему подходит черт. Говорит: „Ты куда идешь?“ – „А я иду, – говорит, – вот к такому-то человеку (назвал там, например: к Ягору иду). Что я с голоду помираю, шесть штук детей. Иду коня украсть“. – „Пойдем, тогда и я с тобой пойду. А у его ляжит, значит, ета, в люльке ребенок. Мальчик. Я буду у трубы сидеть, а ты будешь в избы. Как ён зачихнёт, оны к ему не скажут: «Будь здоров, ангел-хранитель!»“ (Вот когда чихает человек, надо навсегда говорить: «Будь здоров, ангел-хранитель!») А черт говорит: „Как зачихнет ребенок, оны ему ничого не скажут. В ето время я его ухвачу. В трубу, и всё тут! Унесу, и всё табе тут! (Черт жа!) А ты коня уведешь!“

Ну, они договорились. Пришли к хозяину. Пришли, значит, черт в трубу взлез. А мужик с хозяином разговаривает. Ребенок зачихнул. Мужик говорит: „Будь здоров!“ Уже не хозяин, не отец говорит, не мать уже, а он, вот этот, который красть пришел. А черт у трубы закричал: „А-а-а! Вор, вор, вор!“ А хозяин и говорит: „Ой, да кто же это такой?“ А мужик говорит: „А вот, хозяин, я шел к тебе коня красть. У меня шесть человек детей с голоду умирают. Думал – продам цыгану и хлеба куплю. А он шел к тебе ребенка красть. Ну вот, ребенок зачихнул, я сказал: «Будь здоров, ангельская душенька!» Черт уже не может от ангела-хранителя отнять его“. Ну вот хозяин говорит: „На` тебе, бери любую лошадь“. А ребенка спас… А черт унес – полено положил бы».

Этот сюжет бытовал во многих регионах России (пенз., тульск., орл.). По версии жителей Орловщины, черт, подменив дитя поленом, все же не смог завладеть им окончательно.

Черт, привлеченный «неосторожным словом» или неосмотрительным поведением, небезопасен и для взрослых. Рассказы о нем, в отличие от сходных повествований о лешем, пожалуй, более приземленны и морализованны.

Черт вселяется в жену крестьянина, который, поругавшись с ней, произносит: «Чтобы тебя черти-то взяли от меня, тогда бы я хоть пожил в спокое!» После этих слов женщина забирается на печку. «Полежав там минут пять, она слезает и говорит, что ей надо ехать в город, что за ней приехал мужичок, вот он дожидается у ворот. Бедный мужик испугался, когда его жена стала рвать на себе платье. Попробовал он ее успокоить, схватил за руки и думал связать ей руки веревкой. Но жена размахнула руками, и он полетел в сторону… Скоро народу собралась полная изба». Растрепанная женщина с красными от обильного прилива крови глазами, ее свирепый вид и удивительная сила наводили на посетителей страх.