Русские суеверия

Чудины – первопоселенцы, отождествляемые с конкретными этническими группами, – все же полулегендарны. «Народная память заселяет этим древним населением почти все пространство Архангельской губернии». По рассказам поморов (г. Кемь), «чудь имела красный цвет кожи, и скрылась от новгородцев на Новую Землю, и ныне там пребывает в недоступных местах» (арханг.) 〈Ефименко, 1869〉.

«Белоглазость» чуди (вероятно, соотносимая со слабой пигментацией глаз у некоторых представителей прибалтийско-финских племен) подчеркивает принадлежность к чуждому, иному миру, «иное зрение».

Чудь – носитель необычных либо сверхъестественных черт, способностей. Чудины – богатыри и чародеи, колдуны; останки чуди – «кости большие, как не человеческие». Один из чудинов (Архангельский уезд) был так силен, что, чихая, убил барана; «Члены его поколения могли разговаривать между собою на шестиверстном расстоянии» (некоторые из семейств, живших в Архангельской губернии в XIX в., считали чудинов своими предками).

«Чудь народ поедала» (онеж.); она же – нападающая на русских чушь.

«Чушь была народ дикий. Такие народы будто бы были, нападали на русских, старались поживиться. Чушь эта и нападала на рыбаков. На гору выйдут, увидят рыбаков и нападут. Отнимают у них что получше. 〈…〉 Нападали они недалеко от становищ по Баренцеву морю. Стреляли они из лука стрелами с костяными наконечниками. А где жили – точно уж вам не скажу. 〈…〉 Их, чуши, не много было, победили их» (беломор.) 〈Северные предания, 1978〉.

Чудь может быть «староверской» (арханг.). «Отдельных жителей г. Хаврогоры „с некоторого рода причудливостями“ называют „по принятой поговорке“ чудами» (арханг.) 〈Ефименко, 1869〉.

В поверьях, связанных с чудью, переплетены представления о первонасельниках, первопредках-родоначальниках, о таинственных «чудных» обитателях подземных недр и неизведанных, малодоступных обычному человеку пространств, о колдунах и «чудачащих» людях.

«Следы чуди» (в реальности принадлежащие разным этническим группам, относящиеся к разным историческим периодам – от неолита до Средневековья) – курганы и городища; насыпи и ямы; остатки строений, пашен, сенокоса; рощи, почитавшиеся священными; архаические предметы домашнего обихода; древние захоронения (в частности, «чудские» могильники, которые представляли собой опущенные в ямы срубы с деревянными перекрытиями) 〈Северные предания, 1978〉. Некоторые курганы – места захоронения чуди белоглазой, которая, испугавшись русских, «сама в землю ушла», «живьем закопалась» (вятск.) 〈Кудрявцев, 1901〉. «Закапывалась» чудь и от Ермака.

В Шенкурском уезде Архангельской губернии рассказывали: «тамошние коренные обитатели, чудь, защищая отчаянно свою землю от вторжения новгородцев, ни за что не хотели покориться пришельцам», с остервенением защищались из крепостей, бежали в леса, умерщвляли себя, погребались живыми в глубоких рвах. Выкопав яму, ставили по углам столбики, делали над ними крышу, накладывали на крышу камни, землю, сходили в яму с имуществом и, подрубив подставки, гибли.

Один из возможных «следов чуди» находится в Холмогорском ельнике на Кур-острове (близ г. Холмогоры). По упоминаемой П. С. Ефименко легенде, в ельнике пребывал некогда «чудской идол». Идол, слитый из серебра, «прикреплен был к одной самой матерой лесине и держал в руках большую золотую чашу». Украсть идола и его сокровища было, казалось, невозможно. «Чудь берегла своего бога крепко: постоянно около него стояли часовые, около самого идола были проведены пружины. Кто дотронется до идола, хотя одним пальцем, сейчас же пружины эти заиграют и зазвенят разные колокольчики, и тут не уйдешь никуда; часовые сейчас же позаберут, а окаянная чудь поджарит на сковороде да и принесет в жертву своему идолу». Русские все же сумели ограбить священное место и уйти невредимыми. Сбежавшаяся чудь постояла, посмотрела на удалявшиеся корабли, похлопала руками да и разошлась – «и с этой самой поры перестала собираться в ельнике». По другой версии, чудинцы гнались за новгородцами верст десять до теперешнего селения Курьи вниз по Двине и там вступили в бой с ними, но одолеть похитителей не смогли (арханг.) 〈Ефименко, 1869〉.

В XIX–XX вв. «следы чуди» окружает суеверное, смешанное со страхом почитание. «На Кинг-острове были уничтожены остатки разбитой чуди, спасшейся на этот остров. Тут и легла вся чудь. Этот остров считается священным: он порос лесом, и рубить этот лес считалось греховным и опасным, так как если сама убитая чудь и не вступится непосредственно за свои права, то она впоследствии должна отомстить оскорбившему ее святыню» (олон.) 〈Северные предания, 1978〉.