Русские супергерои. Главное о главных людях в истории России

Поляки отвечают ему тем же. Вот что говорит известный польский кинорежиссер Анджей Вайда, впрочем не отрицающий очевидную гениальность Достоевского-художника:

«Ненавижу его за национализм, за его ничем не оправданную убеждённость в том, что Россия должна сказать миру какое-то „новое Слово“, что русский Бог должен воцариться во всём мире, что православие имеет какие-то большие права, чем другие религии. Всё это, вместе с его презрением и ненавистью к полякам, немцам, французам – эта националистическая ограниченность, – всё это, конечно, меня в Достоевском отталкивает».

Но русских шерифов проблемы поляков не интересуют, мы именно за все вышесказанное Достоевского любим и уважаем.

С идеологической точки зрения Достоевский был идеальным русским консерватором.

С одной стороны, он не падал лицом в лапти, как иные славянофилы, отвергавшие все западное. С другой – Федор Михайлович не вставал на колени перед Западом, как это делали и делают западники-либералы.

Будучи русским православным патриотом и даже националистом в позитивном смысле этого слова, он ценил и любил великие достижения европейской цивилизации.

Вряд ли это было возможно без блестящего, но при этом патриархального образования, которое он получил от родителей.

Семья Достоевских даже после получения отцом дворянского титула была небогата. Однако она не скупилась на образование всех своих шестерых детей.

Достоевский с детства много читал как русской, так и иностранной литературы. Любил Лермонтова и Карамзина, но более всех выделял Пушкина, смерть которого была для него ударом.

С той же жадностью он читал Гомера, Шиллера, Бальзака и Шекспира. Учил европейские языки и в юности переводил на русский французскую классику. Эжена Сю и Жорж Санд.

Начитанность сочеталась в семье Достоевских с набожностью и патриотизмом. Любимым чтивом Федора Михайловича были книги Ветхого и Нового Завета, «История государства Российского».

В отрочестве он получил великолепное образование в дорогом московском пансионе Леонтия Чермака, а продолжил его вместе с братом в Инженерном училище.

Но мысли стать литератором преследовали его с ранней юности.

Достоевский всегда был христианином, но не всегда консерватором.

Молодой писатель, прославившийся романом «Бедные люди» и встретивший благосклонность главного русского критика Виссариона Белинского, сблизился с кружком христианских социалистов Петрашевского.

Однажды всех петрашевцев повязали. В их числе был и Достоевский, обвиненный в распространении запрещенного «Письма Белинского Гоголю».

В отличие от современных мамкиных революционеров, которые при виде дубинки и бутылки сдают всех, кого могут и не могут, Достоевский был крепким орешком. Он не сдал ни одного товарища под угрозой смертной казни. Лишь в последний момент казнь была заменена на каторгу.

Надо сказать, что в случае с Достоевским перевоспитание каторжной ссылкой сработало на все сто.

Там он написал гениальную книгу о быте и мучениях каторжан «Записки из мертвого дома», став основоположником жанра социального романа.

Осознав, что социализм несовместим с верой в Бога, он стал убежденным консерватором-почвенником и после написания нескольких верноподданнических стихотворений был оправдан только что взошедшим на трон императором Александром Вторым, получил высокий военный чин и был помилован.

Если после каторги Достоевский распрощался с социализмом и резко поправел, то после путешествия по Франции, Италии и Германии он вернулся в Россию убежденным русским монархистом.

«Через три месяца – два года как мы за границей. По-моему, это хуже, чем ссылка в Сибирь. Я говорю серьезно и без преувеличения. Я не понимаю русских за границей. Если здесь есть такое солнце и небо и такие – действительно уж чудеса искусства, неслыханного и невообразимого, буквально говоря, как здесь во Флоренции, то в Сибири, когда я вышел из каторги, были другие преимущества, которых здесь нет, а главное – русские и родина, без чего я жить не могу. Когда-нибудь, может быть, испытаете сами и узнаете, что я не преувеличиваю для красного словца…»