Русские толкования

Включение иного во всё. Все и иной, или еще один, всё и иное. Всего без иного нет, как нет правила без исключения, но есть включение, приобщение иного, отраженное в схеме натурального ряда п → п + 1, то есть К → К + 1. Малый ряд рано или поздно оказывается неполным: находится дополняющий его иной, включаемый в счет и делающийся рядовым. Ряд растет, круглое число становится всё круглее (К + 1 = К'). Но большинство математиков под давлением «догмата натурального ряда» (П. Рашевский, Догм, нат.) готовы переходить к следующему натуральному числу слишком последовательно, до бесконечности. Безудержное, не признающее смысловых границ обобщение приводит в основаниях математики к противоречиям. Вот одно из них — парадокс Рассела в шутливой передаче. Деревенский парикмахер по указу должен брить всех тех и только тех мужчин деревни, которые не бреются сами. А кто будет брить парикмахера? Спрашивающий не находит непротиворечивого ответа. Тогда он решает, что указ нелеп, отменяет его и впредь таких указов силится не допустить; отсюда расселовская теория типов и другие средства. Но не указ сам по себе виноват, а спрашивающий математик, включивший иного во всех. Вопрос математика не возникнет при «исключающей интерпретации переменных» по Яакко Хинтикке (Тождество), при гуманитарном возврате к меньшему ряду и восстановлении в правах иного. — «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится всё-всё.» — так, повторив па iti па iti «„не“, „не“» Брихадараньяка-упанишады, описал Набоков (Дар, 5) чувство иного и стремление, тягу к нему. Флоренский: «Святой — это прежде всего „не“.» (Освящение реальности в БТ 17, с. 149), то есть прежде всего иной. И в Беседах Эпиктета (1.9.4): «--если кто понял устроение мироздания и постиг, что самое великое, самое главное и самое всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей и бога--»[13], а бог у Эпиктета — «иной», ăλλος, (1.25.13, 30.1, 2.5.22, 3.1.43, 3.13, 13.13 и 4.1.103).

Всё и иное. Все такие-то и «вненаходимый» (Бахтин) им иной, всё такое-то и внеположное ему иное — единичное исключение из общего правила. «Нет правила без исключения», В семье не без урода (ПРН, с. 849 и 725, ср. на с. 388), иное всегда найдется; Семен Франк: «Подлинный состав нашего знания есть всегда: „всё такое-то—и еще что-то иное, неизвестное“ —» — Непостижимое (1.1). Это иное в игральных картах представлено джокером, шутом, который заменяет любую карту. Вот несколько выражений типа К + 1 или К + 1-ый. Центральный хозяйственный магазин в Ереване был назван по-русски 1000 мелочей, а по-армянски 1000 и тi manruk «1000 и одна мелочь»; второе сильнее, то есть врет сильнее: армянская вывеска обещает нам всё-всё, как русская, и сверх того иное. Похоже усилило пословицу «В Москве всё найдешь, кроме птичьего молока», после насмешливого «Говорят, (что) в Москве кур доят» (ПРН, с. 331, и РПП, с. 247), название московских конфет и торта Птичье молоко (не так в Кулин. сл. В. Похлебкина, с. 343), еще ср. вагон и маленькая тележка или двадцать раз'с разом «очень много». Двадцать первый / одиннадцатый палец это мужской член (Завет., с. 490 и 498): «Бог и пальцев на руке не уравнял», по принципу индивидуации, но «В кулаке все пальцы равны», их не видать (ПРН, с. 856 и 849), но Сравнил хуй с пальцем! — т. е. иное несравнимо с рядовым. Сказочное тридесятое царство за тридевятью землями, явно иное, предполагает счет не десятками, как девяты люди, а девятками, то есть устойчиво круглое 9, и магический множитель 3, ср. триблагий или треклятый; поэтому в формуле за тридевять земель, в тридесятое царство/государство за 27, не точным, а усиленным круглым числом, следует сверхполное 30. Формула в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, должно быть, вторична. И еще античная квинтэссенция — пятая после земли, воды, воздуха и огня, иная сущность, эфир. Есть и выражения типа К + 2, см. «Один» и «два»Гонды, с. 46 сл.; 2 может обозначать иное как двойственное. — Но у математиков фольклорная идея иного вырождается в «одноэлементное множество» и, отдельно, в «пустое» — подмножество любого множества. «Множество всех множеств», без иного.