Русские уроки истории

Но дело не только в уровне грамотности. Мы были самой образованной, в том числе и политически, страной в мире. Однако наш собственный красный царь, Государь — Генеральный секретарь ЦК КПСС, а позже первый и последний президент СССР — в ложь не только поверил, но и, по Владимиру Высоцкому, «безжалостно усилил» её, довёл до предельно простых и общих, понятных формулировок, сделал предметом всеобщего соблазна, сомнения и обсуждения. Вот тут и выяснилось, что остановить его некому и нечему. Официальная «наука» ничего не смогла противопоставить этой лжи. Да и что может сказать давно уже не наука, не философия, а «экспертиза», как её теперь называют, сервис, выполняющий заказ? И в «андеграунде» мыслителей не оказалось. Все самозабвенно бросились работать на «перестройку» и «демократизацию», а потом — на «рынок», «собственность», «экономику»…

Обман, как известно, наиболее эффективен и побеждает там, где у обманутого в принципе не было и не могло быть своего понимания, знания. Что и случилось с нами.

Знание своей Судьбы

Что должно запустить наш иммунитет против лжи? Что мы должны понимать, чтобы выстоять сейчас и в будущем? Прежде всего, необходимо знание о самих себе, о своей судьбе, своём историческом пути. Кто потерял себя, потеряет всё — и свою страну в первую очередь. Будет утрачена логика жизни, её целостный образ, её «гештальт». А с ней и достоинство, самоуважение — чувства, которые мы переживаем, когда идём по начертанному пути, когда знаем, что должны, — чувства, которых нам сегодня очень не хватает.

Картина мира, в которой мы могли бы увидеть себя и свой путь, была разрушена. Представление о том, что мы живем в какой-то никогда не существовавшей «новой России», есть, по сути, отказ от судьбы как таковой, а следовательно, и от своей человечности. За словами о «новой России» не было никакой определённости, а значит, не могло быть вектора воли, энергии исторического действия.

В прошедшем столетии мы дважды испытывали на собственной шкуре, что такое разрыв преемственности — и живой исторической памяти, и исторического знания, и понимания смысла истории, — в 1917–1921 годах и 1985–1991 годах. Так что мы рискуем и не вспомнить, кто же мы такие и откуда. Этого нельзя допустить. Это и есть реальная гибель. Мы обязаны опомниться, сшить разорванную ткань нашей исторической судьбы.

Сама постановка вопроса о собственном пути России наталкивается на яростное сопротивление всех её внешних и внутренних врагов. Решительно отрицается необходимость творческого, проектного отношения к человеческой жизни. Отрицается, что жизнь каждого может и должна иметь свой замысел, своё назначение, свой план. В последнее тридцатилетие мы непрерывно слышим призывы: «Давайте, наконец, просто жить!», «Жить можно и нужно тихими радостями!», «Хватит мучить себя великими целями!» и т. п.

Ничто не ново под луной… Ещё в позапрошлом веке А. П. Чехов в письме Суворину (от 3 декабря 1892 года) писал по поводу идеологии «жить для жизни»: «Это философия отчаяния. Кто искренне думает, что высшие и отдалённые цели человеку нужны так же мало, как корове, что в этих целях “вся наша беда”, тому остаётся кушать, пить, спать или, когда это надоест, разбежаться и хватить лбом об угол сундука».

Бессмысленная в полном смысле слова жизнь человека — без сверхзадач и идеальных установок — скучна, никчёмна и подлинной человеческой жизнью не является. Человеческая жизнь больше, чем биологическое существование. Жизнь вне горизонтов идеального — путь к расчеловечиванию и неизбежному вырождению. Это верно как для отдельного человека, так и для народа в целом.

У каждого народа есть, как и у человека, своя СудьбаСвой «многопоколенный» цикл от рождения до смерти. Судьба — это задание: что мы, все вместе, все поколения должны сделать, сделать вовне, сделать из себя. В головах же отдельных личностей это задание может присутствовать какими-то частями, аспектами, фрагментами. Но важно, чтобы оно было, в том или ином виде, важно личное отношение к этому предназначению, прикрепление к нему. Отношение к своей судьбе не может быть внешним, как к солнцу, которое восходит и заходит.

Знание своей судьбы до тех пор, пока оно присутствует в жизни народов, позволяет им сохраниться. Им есть что защищать по самому большому счёту: свою мечту, своё предназначение, возможность прожить собственную, а не чужую жизнь. Это и есть основа солидарности ныне живущих с предками и потомками. Для отдельного человека судьба народа и цивилизации — тот предельный объём жизни, в котором он может мыслить себя участником. То, что задаёт ему уровень личностного становления: что он возьмёт на себя — в рамках исторической судьбы. Поэтому очень важно, чтобы смысл нашей судьбы был явлен с той степенью ясности, которая возможна сегодня.