Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Вместо того чтобы ускорить конец, прижав Гитлера его собственным признанием, что все потеряно, его окружение делало все, дабы поднять его дух. В частности, генералы вводили фюрера в заблуждение, будто у генерала Венка припрятан козырь в рукаве. Начальник штаба, самый информированный из всех немецкий офицер, потчевал Гитлера безрассудной идеей совместной операции 9-й армии (окруженной в лесах Шпревальда) и 12-й армии Венка, которая по большей части состояла из наспех сформированных и плохо экипированных дивизий. Оживили даже призрак Штайнера. (Генерал Венк, в различных своих публикациях, придерживается другого мнения насчет боеспособности своей армии, однако его аргументы неубедительны.)

Тем роковым днем 22 апреля было принято только одно важное решение – предложение Йодля отозвать все войска, сражающиеся против западных союзников, на защиту Берлина. Более того, Геббельс вознамерился вывести на баррикады все гражданское население. Соответственно, он взялся за дело с той энергией, из-за которой его так боялись в 1920-х годах.

Сами жители Берлина провели тот день в несколько менее экзальтированной атмосфере. С одной стороны, радио не переставало вещать, что каждый, кто использует электричество для приготовления пищи, будет казнен; с другой стороны, были выданы специальные рационы, чтобы поддержать в людях бодрость духа: полкило мяса, 250 граммов риса, 250 граммов бобов, полкило сахара, 100 граммов солодового кофе, банка консервированных фруктов и 30 граммов натурального кофе.

Это было воскресенье. Город почти полностью окружен советскими войсками. Те части Рейхсканцелярии, что возвышались над землей, превратились в груду осыпающихся руин.

23 апреля 1945 года

«Снаряды были не так опасны, как бомбы. Когда мы обнаружили, что некоторые части города уже заняты, но промежуточные зоны до сих пор «свободны», мы подумали: «Похоже, у русских нет карты города». Я разговаривала с солдатом, который утверждал, будто видел у Зоопарка самого Гитлера с фаустпатроном в руке. Солдаты на нашей улице, рядом с Литцензе, варили манку, навалив в котел джема и масла. В результате получилось жирное розовое месиво. Хлеба у них не было. Они оставили свои танки, сплошь украшенные ветвями деревьев и цветами. Воспользовавшись случаем, молодые девушки просили солдат, с которыми они переспали, признать свое отцовство в письменном виде – на тот случай, если худшие опасения все же сбудутся. В соседнем парке в свежих могилах лежали похороненные солдаты, а на Кантштрассе выбросили первые белые флаги. Я пришла сюда, потому что наш колодец совсем пересох» (из беседы с женщиной-журналистом).

«Мы принялись ликвидировать противотанковые ловушки, рвы и т. д. Всю имеющуюся еду собрали и разделили на рационы. Чтобы пополнить наши припасы, нескольким мужчинам велели отловить раненых лошадей и зарезать их. В доме местного партийного лидера мне удалось организовать пункт первой медицинской помощи для солдат и гражданских – точно такой же, как ранее в церкви. Доктор-испанец из местного лазарета обратил всю свою неиссякаемую энергию на наше дело. Вскоре нам пришлось превратить церковь в военный госпиталь, а дом партийного босса в гинекологическое отделение. В нем оказывали экстренную помощь женщинам, подвергшимся насилию. К несчастью, таких эксцессов становилось все больше, поэтому мне пришлось попросить советского командира принять меры. Мне пообещали, что виновные будут наказаны – если женщины назовут их имена, чего по большей части не могло случиться. С другой стороны, мы сами видели, как русские офицеры расстреливали своих людей, уличенных в преступлении. Дабы полностью избежать подобных инцидентов, я попросил женщин ночевать в церкви. Мне удалось отвадить солдат, говоря им: «Здесь женщин нет, я священник, а это церковь».

Понимание, с которым советские командиры отнеслись к моим просьбам, оказало нам неоценимую помощь. В частности, один особо отзывчивый офицер штаба поведал мне о возможных причинах того, почему советские войска вели себя столь неподобающе. Он рассказал, что нацисты устраивали для своих солдат бордели за линией фронта с девушками с оккупированных территорий, чего Красная армия никогда не делала» (Грубер, цитата из работы).