Русские в Кабуле

Алла откинула полог одеяла и предложила Ивану лечь. Сама сняла ночную сорочку, оставшись нагишом, и нырнула тоже под одеяло. Крепко прижалась к нему всем телом, уткнувшись в грудь лицом. Новый взрыв отразился в дребезжащем звуке окон. Алла застыла на мгновенье, притаилась, как бы стараясь спрятаться от беды. Иван погладил ее спину, опустился ниже. Страх, конечно, сильное чувство, но ощущения обнаженного женского тела, трепещущего в твоих объятиях, оказался выше страха. К тому же грохот несколько переместился в сторону, за ближайшую гору. Страх постепенно покидал их и на смену ему нарастали вполне естественные желания любовной близости, которые только могут возникнуть при первом любовном контакте двух симпатичных друг другу существ. Иван ушел к себе, когда обстрел совсем стих и в окнах забрезжил рассвет.

Утром сквозь сон Иван услышал, как пришел Анатолий. Он пил чай и что-то рассказывал жене. Говорил тихо, наверное, потому, что не хотел будить Ивана, а может быть просто не хотел, чтобы Иван слышал его слова. Тот и не стремился их слышать. Он повернулся на другой бок, и сон вновь сморил его. Была пятница, джума, выходной день у мусульман, а значит и у советских специалистов.

По пятницам давали горячую воду, и Алла решила затеять стирку. Иван проснулся от шума льющейся воды и вспомнил все, что было прошлой ночью: и обстрел и Аллу в постели с ним. Двойственное чувство посетило его. И если нельзя было избежать обстрелов города душманами, то уклониться от страстных приставаний Аллы было вполне возможно. Тем более что скоро они съедут с этой квартиры, и он останется совсем один. Он вдруг почувствовал облегчение, связанное с предстоящим одиночеством. Алла действительно не давала ему проходу, может быть даже из хороших побуждений, желая помочь ему по хозяйству или чем-то смягчить его одиночество. Но Иван при этом постоянно чувствовал вину перед ней за то, что он не мог ей дать, чего она в действительности хотела. И вот прошлой ночью она достигла своего. Кажется, она осталась довольна. В общем-то, и он не в накладе. Неожиданно для него Алла раскрылась с такой стороны, что доставила ему массу наслаждений: не навязчиво и скромно она старалась сделать так, чтобы Ивану было хорошо с ней, как будто бы она несла ответственность за свою инициативу быть его любовницей. Как бы там ни было, все это теперь в прошлом, от того и чувство облегчения, посетило Ивана.

Однако пора вставать. Иван вспомнил, что сегодня он приглашен к Саиду на плов в честь выздоровления его жены, которая две недели назад получила случайное ранение в мягкое место. Алла занималась полосканием белья и развешиванием его на балконе. Иван умылся, выпил чаю с бутербродами с сыром и тоже решил заняться стиркой. Он все делал сам: стирал белые сорочки, простыни и наволочки, белье. И гладил все это он тоже сам. Ведь он был один, без жены и пошел на эти неудобства и испытания вполне добровольно, хотя еще тогда, в Москве не думал, что все это так непросто. Без стиральной машинки, с горячей водой лишь один день в неделю, в присутствии посторонних людей, чужой женщины. Впрочем, последнее обстоятельство было не совсем к месту. Во-первых, назвать Аллу чужой теперь как-то язык не поворачивается, а во-вторых, на днях они освободят эту квартиру, и Иван останется здесь один, без постороннего внимательного глаза. Это прибавило ему силы и улучшило настроение.