Русские воеводы XVI–XVII вв.

Немногие знали, что воеводу удерживает на месте строгий царский приказ: дожидаться прихода князя Каспулата Муцаловича Черкасского, который должен подойти ему на помощь с калмыками и служилыми татарами.

А турки тем временем усиливали приступы к Чигирину, начали разрушительную минную войну.

27 июля сообщение с Чигирином прервалось – турки заняли позиции под городом со стороны реки Тясьмина, отрезав его.

28 июля подошел наконец князь Черкасский, но привел он всего 4 тыс. всадников. Это была ничтожно малая подмога, ни в коей мере не оправдывавшая длительной задержки русской армии на берегу Днепра! Так приказ верховной власти способен связать руки даже многоопытному и решительному полководцу. А следом – еще один приказ, который вообще ставил под сомнение успех дальнейших операций: «Чтобы они в случае, если нельзя будет удержать город и замок Чигирин, разрушили замок и вывели гарнизон».

Но Ромодановский все-таки пошел на помощь Чигирину всей армией. Трудно сказать, надеялся ли он на то, что, как в прошлом году, турки сами снимут осаду при приближении русских полков, или решил дать еще одно полевое сражение. Как бы то ни было, русская армия двинулась…

Диспозиция Григория Ромодановского перед штурмом Стрельниковой горы представляет большой интерес. Перед нами – глубокое тактическое построение полков для наступления на сильно укрепленные позиции. Впереди – отборные пехотные полки, наносящие удары в лоб и по флангам. За ними – очень мощные резервы. И, наконец, общий резерв, главные силы Григория Ромодановского и гетмана, остававшиеся в каре, окруженном «обозами». В случае неуспеха передовые полки могли укрыться в укрепленном лагере. Полевая артиллерия поддерживала наступающую пехоту «огнем и колесами» – пушки везли «перед каждым пехотным полком». В полках находились переносные полевые заграждения – «испанские рогатки», которые можно было быстро установить перед атакующей конницей противника. Командиры полков лично вели солдат в атаку.

Позаботился Ромодановский и о прикрытии тыла: 3 полка были оставлены у Бужинской переправы на правом берегу Днепра, еще 4 стояли против них на левом берегу. Многочисленная конница прикрывала фланги.

Полки строем двинулись к Стрельниковой горе. С вершины по ним палили турецкие пушки, из кустов и из-за деревьев раздавались мушкетные залпы, дело доходило до рукопашных схваток. С обрыва турки сталкивали повозки, наполненные гранатами с зажженными фитилями, которые взрывались с оглушительным грохотом. Но русская пехота упорно карабкалась на гору…

Страшным и кровопролитным был этот бой. Особую доблесть проявляли солдаты генерал-майора Шепелева, атаковавшие турок с правого фланга. Ворвавшись на турецкие позиции, они стойко держались, несмотря на потери, приковав к себе главные силы Каплан-паши. Солдаты и полковые командиры свое дело сделали, теперь все зависело от своевременного и правильного решения полководца. И Ромодановский принял его: он двинул вперед резервы. В сражение была введена многочисленная русская и казачья кавалерия. Турки после нескольких нападений были вынуждены очистить поле, оставив свои пушки.

Решающую роль в сражении сыграли московские «выборные полки солдатского строя» во главе с генералами Шепелевым и Кравковым, московские стрелецкие полки и русские солдаты Белгородского полка, возглавляемые полковником Вестовым. На помощь окруженному отряду Шепелева первыми пришли драгуны генерала Змеева, их повели в сечу «драгунского строя полковники» Сафанбуховец, Юкмен, Купер. Все это были русские генералы и офицеры, «иноземцев» на важнейшие посты Григорий Ромодановский старался не ставить. Известны также русские генералы Кольцов-Мосальский, Репнин, Лукин, Лихарев.

Когда русские полки сбили турок с вершины Стрельниковой горы, туда немедленно подтянули артиллерию и начали из пушек расстреливать турецкие обозы, прятавшиеся за высотой, и колонны отступавших турецких войск. Поднялась паника, турки в беспорядке побежали к мостам через реку Тясьмин. Их преследовала конница. Мосты не вмещали массы бежавших турецких солдат, у переправы началась жестокая рубка. Около 8 тыс. янычар нашли здесь смерть – это во много раз больше, чем во время оборонительного сражения.

Русская конница угрожала прорваться на другой берег Тясьмина, но Каплан-паша приказал поджечь мосты…