Русские воинские традиции

Подобные обряды, равно как и воинские, охотничьи и другие ритуальные действия, требовали от человека серьезной подготовки. Поэтому воинская подготовка становится повседневным явлением. Возникают постоянные ритуальные центры для проведения церемоний посвящения, известны их места расположении, обособляются группы лиц, ответственных за проведение церемоний посвящения, проводивших испытания.

Посвященные наставники делали все необходимое, чтобы посвящаемый мог превысить свои возможности, обильно черпая силы и сноровку у хтонического зверя. Неудивительно, что и многие древние европейские, азиатские и американские мужские и воинские союзы называли себя волками. Знаменитый Чингисхан постоянно использовал практические приемы охоты волчьей стаи в тактике управления войсками.

Известны описания способов оборотничества: «Стоит лишь найти в лесу гладко срубленный пень, воткнуть в него с приговорами нож и перекувырнуться через него — станешь вовкудлаком. Порыскав волком, надо забежать с противной стороны пня и перекувырнуться обратно; если же нож кем-нибудь похищен, то придется оставаться перевертышу навек волком». Или: «Надо воткнуть два ножа в рот, прочитать заклинание и три раза перевернуться». «Для того чтобы обернуть другого человека, необходимо с приговором набросить на него звериную шкуру или же специальную наузу — обернутый станет человеком только тогда, когда науза истлеет. Также обернуть можно ударом палки, плети, кнута».

Разные типы оборачивания можно встретить в былине «Волх Всеславьевич», когда Волх «обворачивается» то серым волком, то ясным соколом, то гнедым туром — золотые рога, то мурашиком (муравьем). С тем же оборачиванием имеют дело и сказочные герои, к примеру, в сказке «Финист — ясный сокол», когда перо оборачивается царевичем, а царевич, ударившись о землю, — ясным соколом, или же в сказке «Бой на Калиновом мосту», когда Иван Сучкин сын оборачивается котиком, чтобы подслушать разговор змеиных жен.

Иван-царевич и Серый Волк.

Художник И. Я. Билибин

Волчья символика просматривается в вольных казачьих братствах: кубанские пластуны (пешие воины) прикрепляли к своим шапкам волчьи хвосты. «Волчий след» выявляется и в донской казачьей традиции: еще в XIX в. здесь бытовали атаманские угощения для казаков, называемые «бирючьими обедами». Вместе с тем нельзя не отметить, что в целом для Дона образ волка применительно к мужским сообществам совершенно нехарактерен; фольклорная традиция прочно связала донского воина-казака с символом хищной птицы — сокола или орла.

Кстати, традиция в качестве важнейшего атаманского атрибута называет именно овчинную шапку-трухменку. Можно предположить, что овчина стала поздним заменителем звериной шкуры, что могло быть связано с забвением древней традиции. Можно вспомнить и конский хвост, служивший, по словам Н. Сементовского, «наиважнейшим штандартом казацкого рыцарства» и связанный с атаманской насекой. Можно вспомнить также и о таком элементе погребального инвентаря русских княжеских погребений, как турьи рога, и о связи былинных богатырей с образом тура. Вполне возможно, что «волчья» стадия в обряде воинских инициаций была когда-то обязательной и предшествовала становлению воина-сокола.

Интересно, однако, что атаманская овчинка (вообще «скотий мех») выводит нас на образ все того же Чудовшца-Змея-Велеса. Так, с шерстью (овечьим руном) связаны заговорные змеиные цари: «На море на Окиане, на острове Буяне стоит дуб, под тем дубом ракитовый куст, под тем кустом лежит бел камень, на том камне лежит рунцо, под тем рунцом лежит змея скорпея».

Различается значение шкуры — «съемной» личины для «подневольных» и для врожденных и «сознательных» оборотней. «Сознательные» оборотни Иван Кобылин или Волх Всеславьевич вовсе в такой вспомогательной «съемной» шкуре не нуждаются и в своих превращениях совершенно свободны. Также не нуждаются в шкурках и прочих средствах для превращения и древние оборотни — способность превращения является их природной чертой, сущностной особенностью. Оборачивающиеся «подневольные», то есть околдованные помимо желания типа Царевны-лягушки, Финиста — Ясна сокола или превращенных колдунами в вовкулаков (людей-волков) людей, с уничтожением шкурки принимают свой прежний, естественный вид и освобождаются от чар. И напротив, освобождение от чар для них означает исчезновение шкурки. Это еще раз подтверждает — то, что не мило, прочным не бывает. Настоящий воин должен принимать сознательно и добровольно свою судьбу.