Русские войны XX века

Несмотря на все свои потери, СССР в 1945 г. предстал перед пораженным миром не слабым и убогим, а могучим государством, которое могло оказывать влияние на многие процессы, происходящие на планете. Именно поэтому еще до окончания Второй мировой, до разгрома Японии, Запад фактически уже начинает новую войну против России – «холодную войну».

Часть пятая «Холодная война»

Причины

В 1945 г. три цели стояли перед Вашингтоном как перед самопровозглашенным новым центром мира: проблема самостоятельности большого и победоносного Советского Союза; создание плотины на пути левых сил в мире с сохранением базовых основ прежнего порядка; замена западноевропейского колониализма новой международной системой, базирующейся на Организации Объединенных Наций.

Американский президент Трумэн, заменивший умершего в самом конце войны Рузвельта, подписал 11 мая 1945 г. приказ о прекращении поставок России товаров по ленд-лизу. Жестокое решение – даже вышедшие уже в море корабли были возвращены назад. Сталин назвал решение американского правительства «брутальным». Советское правительство отчетливо показало, что оно понимает происходящее как форму давления. Сталин сказал Гопкинсу, что Советский Союз – не Албания. Если окончание ленд-лиза «было замышлено как средство давления на русских с тем, чтобы ослабить их, то это было фундаментальной ошибкой». Если бы к русским «подошли откровенно и дружески, многое можно было бы сделать…Репрессии же в любой форме будут иметь обратный эффект».

В Восточной Европе более чем в каком-либо другом регионе американцы усмотрели опасность того, что они назвали советским экспансионизмом. Между тем, для непредубежденного наблюдателя было достаточно ясно, что именно война окончательно и бесповоротно уничтожила традиционные восточноевропейские политические и экономические структуры, и ничто не в силах было изменить этого факта, ибо не Советский Союз, а лидеры «старого порядка» в Восточной Европе сделали этот коллапс неизбежным.

Как пишет один из западных историков: «Русские могли работать в новых структурных ограничениях самыми различными способами, но они не могли выйти за пределы новой реальности. Более осведомленные, чем кто-либо относительно своей слабости в случае конфликта с Соединенными Штатами, русские пошли достаточно консервативным и осторожным путем повсюду, где могли найти местные некоммунистические группы, согласные на отказ от традиционной политики санитарного кордона и антибольшевизма. Они были готовы ограничить воинственных левых и правых, и, принимая во внимание политическую многоликость региона, они питали не больше, но и не меньше уважения к нерожденной еще функциональной демократии в Восточной Европе, чем американцы и англичане продемонстрировали в Италии, Греции или Бельгии. Ибо ни американцы, ни англичане, ни русские не желали позволить демократии возобладать где-либо в Европе за счет важнейших стратегических и экономических интересов… Русские не намеревались большевизировать в 1945 г. Восточную Европу, если – но только если – они могли найти альтернативу».

Склонность советской стороны к компромиссу сказалась, прежде всего, в практике Единого фронта, в составе которого Россия фактически заставляла прислушивающиеся к ее мнению левые партии подчиняться вождям гораздо более широких коалиций, часто традиционным консервативным деятелям. Задачей Москвы в годы войны было не создание максимального числа социалистических стран, а предотвращение возвращения к власти в восточноевропейских столицах горячих приверженцев отсекновения России от Запада, приверженцев cordon sanitaire, сторонников замыкания России в Евразию.

Если бы это было не так и Сталин стремился бы распространить социализм на всю Евразию, то он, как минимум, готовил бы соответствующие правительства для потенциальных кандидатов от Норвегии до Турции. Между тем все правительства, с которыми он в конечном счете имел дело, выпестовывались независимо или в совсем других местах. Показателен пример Эдварда Бенеша. Не был «старой заготовкой» и Болеслав Берут, не говоря уже о послевоенных министрах венгерского, румынского, болгарского и прочих правительств.