Русские войны XX века

Далее – быстрее. На Х съезде партии большевиков делегат от Украины В.П. Затонский выразил сожаление по поводу пробуждения революцией национального движения в России. Превратив страну из медвежьего угла Западной Европы в передний край мирового движения, революция, по его словам, утвердила дух «русского красного патриотизма», склонность не просто гордиться своим русским происхождением, но считать себя прежде всего русским и видеть в молодом государстве скорее новую «единую и неделимую Россию», чем советскую федеративную систему. Сталин стал ведущей фигурой среди «русских красных патриотов» – и не только из политического расчета, «но и потому, что большевистская революционность неотделима в нем от русского национализма».

Идущие за Сталиным большевики совершили революцию, стремясь извлечь западную силу из незападных народов. Результат по определению не мог быть стопроцентно успешным. Произошло то, что и должно было произойти – столкновение (под огромным политическим давлением) двух культур, западной и автохтонной.

Как практически во всех странах, решающих задачу насильственной модернизации, лидер российской модернизации вышел из самых низов общества. В отличие от Ленина, человека с западным образованием, прожившего половину жизни на Западе, Сталин жил на Западе в целом примерно четыре месяца в 1906–1907 гг. Строго говоря, это был типичный автохтон, умственно и эмоционально сформировавшийся внутри России. Но этот очевидный недостаток, который не позволил бы Сталину в иное время, в годы господства прозападной элиты, даже приблизиться к вершине власти, оказался его величайшим внутриполитическим козырем в борьбе за власть на протяжении десятилетия – с 1918 г. по 1928 г.

Сталин и его окружение могли воображать о себе все, что угодно, но для истории они были не более чем культурные колонизаторы, создающие «нового человека», способного соревноваться с западным человеком в энергии, предприимчивости, прогнозируемости своих действий, плановом характере построения своей жизни, методичности освоения природы, целенаправленности всех своих жизненных усилий. Целью всех мук и страданий, жесточайшей коллективизации и просто героической индустриализации должно было быть осуществление мечты: создание на востоке Европы народа, не менее энергичного и целеустремленного, чем его западные соседи.

Народы России вольно и невольно заплатили за эти усилия колоссальную цену. Неразумнее всего было только одно: высмеять все эти усилия и попытаться начать все с начала – с первозданного хаоса, джунглей предкапитализма…

В средине жесточайшей войны с крестьянством, представлявшей собой, в сущности, вторую Гражданскую войну – в жестоком октябре 1931 года Сталин произнес слова, для многих в СССР ставшие символом веры. «Тех, кто отстает, бьют. Мы не хотим быть битыми. Нет, мы не хотим быть битыми. Старую Россию били из-за ее отсталости. Ее били монгольские ханы, ее били турецкие беи, ее били шведские феодалы, ее били польско-литовские паны, ее били англо-французские капиталисты, ее били японские бароны, ее били все – из-за ее отсталости. Из-за военной отсталости, из-за культурной отсталости, из-за сельскохозяйственной отсталости. Ее били, потому что это было выгодно и проходило безнаказанно. Вы помните слова дореволюционной песни: «Ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь». Мы отстали от развитых стран на срок от пятидесяти до ста лет. Мы должны преодолеть отставание в течение десяти лет. Либо мы совершим это, либо нас сокрушат».

Сталин произнес эти слова тихим голосом со страшным грузинским акцентом. Но они прозвучали страстным набатом, неукротимым призывом к русскому патриотизму. Их знали наизусть даже те, кто был жертвой коммунизма и кто ненавидел советскую систему.

* * *

Новые вожди большевиков, такие, как Сталин, Молотов, Микоян, Хрущев, получили образование у местных священников, а отнюдь не в западных университетах. Их героями в русской истории были такие русские революционеры, как Чернышевский, и такие вожди допетровской Руси, как Иван Грозный, а вовсе не фигуры романовского периода. Почвенник Некрасов, а не западник Пушкин, стал главным поэтом новой эпохи. Музыканты «Могучей кучки» возобладали в национальном престиже над менее «почвенными» музыкальными гениями, художники-передвижники – над отвлеченно-космополитическими талантами.

Поэт М. Волошин в своей поэме «Россия» (1924) называет Петра Первого «первым большевиком». Тот же дух истории, который направлял мысли и топор царя Петра, который помог мужицкой России за три столетия разрастись от Балтики до Аляски, теперь вел большевиков «по вековому русскому пути».