Русские вопреки Путину

– Я могу кричать на каждом углу, что я против межэтнических браков, потому что пока тенденция опасная, особенно для детей, но это ничего не меняет. А ведь любой брак – это уже столкновение разных культур. У одних принято свет выключать вечером, у других принято, чтобы была полная иллюминация. У одних все праздники проходят с родственниками, у других вообще не принято с ними видеться. Теперь представьте, какие сложности возникают, если соединяются люди разных стран и разных национальностей. Пока нет детей, они еще как-то уживаются, но потом начинаются проблемы. Разводы нередки. И разводы страшные – с судами, побоями, поджогами, кражами детей. Ко мне часто приходят женщины с наивными просьбами выступить в суде, повлиять как-то на процесс.

К этому следует добавить еще одно соображение. В настоящее время большинство межнациональных браков строится по модели «русская женщина – нерусский мужчина», очень часто кавказец или азиат, приехавший в Россию относительно недавно. Как правило, это человек материально обеспеченный (или представляющийся таковым [129] ), но не слишком развитый, «из низов» соответствующего общества (поскольку «большие люди» женятся на соплеменницах).

«Белую женщину» такой человек воспринимает примерно так же, как помещик Бунин – турчанку Сальху, то есть как свою собственность.

Если женщина принимает подобную роль, брак оказывается удачным, если нет – это порождает конфликты и в конечном итоге заканчивается разводом или чем-то худшим.

Из всего сказанного следует вывод: межнациональные браки вовсе не являются чем-то современным, прогрессивным и так далее. Напротив, это проявление отсталости, рецедив архаики. Распространение таких браков в цивилизованном обществе является не столько симптомом модернизации, сколько следствием архаизации, отката назад – по крайней мере, в культурном и цивилизационном отношении [130] .

Теперь рассмотрим естественные реакции детей, рожденных в смешанном браке, на национальную проблематику.

Хорошо, если национальную идентификацию ребенку «ставят» родители, предварительно решив этот вопрос между собой. Лучше всего это удается, если один из родителей уже является глубоко ассимилированным. В российском случае это означает, что человек давно живет в России, отлично владеет русским языком и культурой (на своем социальном уровне, конечно), женат на русской или замужем за русским, намерен жить и умереть здесь, а самое главное – спокойно принимает тот факт, что его дети уже не будут принадлежать его собственному народу. В таком случае оба родителя подталкивают ребенка в одну сторону, объясняя ему – «твой папа армянин, но ты русский».

Это тоже не избавляет от всех проблем, поскольку очень многие вещи, связанные с идентичностью, находятся на досознательном уровне: кровь может проснуться и подать голос в самый неожиданный момент. Нередки случаи, когда в благополучной межнациональной семье, где идентичность ребенка никогда не ставилась под сомнение, вдруг случается бунт: подросток вдруг начинает бурно интересоваться той частью своего наследия, от которой его оттаскивали за уши. Например, в молодости я знавал семью, состоящую из русского мужа и супруги с половинкой украинской крови, записанной украинкой. Они даже не считали свой брак «по-настоящему межнациональным». Тем не менее, их единственный и любимый сын в какой-то момент объявил себя «украинцем», принялся учить «украинский язык» и т. п. Что, впрочем, можно объяснить как внезапно проснувшимся самосознанием, так и обычным юношеским бунтом против родительской власти, принявшим по случайности национальную окраску. Но то, что сыскался именно такой повод, наводит на размышления.

Заметим: неприятные неожиданности возможны даже в том случае, когда все стороны – то есть родители, их родственники, и т. п. – достигли в этом вопросе согласия. Но куда чаще родители не решают этот вопрос, а замалчивают его, отказываются обсуждать или проговаривать, рассчитывая на то, что все как-нибудь устроится само. В результате, каждый из них играет в свою игру. Например, нерусский папа возит его на лето к родственникам «на природу», где все общаются с ним на местном языке, а зимой русская мама тщательно ловит в речи сына следы акцента и читает нотации о чистоте речи… И это еще самое безобидное.

Но допустим, что ничего такого нет: оба родителя нежно любят друг друга, обожают своих детей и ничего им не навязывают, а национальный вопрос, как мусор, заметают под ковер [131] . Все равно, для ребенка из такой семьи вопрос «ты русский или нерусский?» звучит как «кого ты больше любишь, маму или папу?» А дети, как известно, такие вопросы не любят. И еще больше они не любят тех, кто такие вопросы задает.