Русские вопреки Путину

Если мы все же углубимся в мир «здравого смысла», мы обнаружим прежде всего фатализм – иногда угрюмый, иногда связанный с какими-то надеждами, но именно что фатализм. «Здравый смысл» воспринимает события исключительно в категориях «необходимости/неизбежности». Мир common sense – это мир, который движется сам собой, к нему приходится только приспосабливаться [26] . «Делать нечего», «а как иначе», «сам понимаешь» – это все типичные формулы «здравого смысла». В этом плане «иного не дано» было великолепным попаданием в десятку.

В этом смысле любая работа со «здравым смыслом» должна начинаться с распространения в массах ощущения неизбежности того или иного хода событий. Демократы первой волны владели этим искусством великолепно: чего стоила, например, полуторагодичная кампания по убеждению жителей СССР в том, что их страны, «в сущности-то говоря, уже не существует». При этом всеобщее нежелание распада и развала натыкалось, как на клин, на эту индуцированную уверенность в том, что «сделать уже ничего нельзя». При этом практические выводы делались именно исходя из понимания неизбежности. Множество людей, которые очень не хотели уничтожения своей страны, при этом активно готовились к нему: перевозили ценности, избавлялись от недвижимости, или, наоборот, заводили нужные контакты на местах – «жить-то надо». «Практический смысл» был не на стороне желаний масс – и массы подчинились не «принципу удовольствия», а тому, что они сочли неизбежностью. «Что ж теперь поделать?».

Сказанное несколько проясняет и нынешнее «безмолвие народа». Чего бы ни хотели миллионы – а они, конечно, хотели бы накормиться, обустроиться и обезопаситься от всяческих «реформ» – но они ощущают, что все эти желания находятся за пределом возможного. «Ничего не поделаешь, умираем и умрем», – это настроение невозможно перешибить никакими разговорами о том, что умирать не следует, что нужно бороться и та к далее.

Теперь – откуда берется само это ощущение неизбежности. Common sense устроен так, что он оценивает не столько силу и мощь «желающих перемен», сколько слабость противостоящих им сил. «Здравый смысл» мало интересуется вопросами «мощи» как таковой: пресловутое «в чем сила, брат?» – это не тот вопрос, которым задаются носители common sense. Их интересует куда более важное – кто здесь слабейший.