Русские вопреки Путину

Теперь вопрос: на каком языке разноплеменное воинство будет общаться между собой? Наверное, верхушка постарается сохранить чеченский. Но для того, чтобы хоть как-то скрепить разноязыкую орду оккупантов, понадобится общий язык. Очевидно, это будет русский: его худо-бедно знают все, к тому же он удобен для отдачи приказов русским рабам. Дальше, когда начнется формирование общекавказского правящего класса, русский станет уже безальтернативным. Впрочем, этот процесс идет уже сейчас. Например, чеченский бард Тимур Муцураев, животно ненавидящий русских и воспевающий подвиги чеченских героев, поет свои песни на русском языке – именно для того, чтобы «донести свое слово» до общекавказской аудитории… При этом первое время после завоевания слово «русский» в адрес кавказца будет, скорее всего, тяжелейшим оскорблением – поскольку это будет синонимом слова «раб». Но потом в словарь будет официально введено уже сейчас популярное среди кавказцев словцо «русня». Себя же завоеватели через какое-то время начнут называть «русскими» – ну хотя бы чтобы «иностранцам было понятно» (те вряд ли изменят своей привычке называть всех жителей России «russians»). Заодно они присвоят и русскую культуру – естественно, приспособив ее к своим надобностям. Уже третье-четвертое поколение черных волчат будут учить наизусть стихи Муцураева и даже Пушкина, а родные языки будут знать на уровне двадцати «домашних» слов и выражений. Утихнет и яростный исламизм, который хорош для того, чтобы побеждать, а не для того, чтобы жить комфортно. Зато православная Церковь, – в том случае, конечно, если она дистанцируется от русских и будет вести обычную для Церкви гибкую политику, – может получить шанс на проповедь среди победителей…

Так вот. С точки зрения любителей определять русскость через «причастность русской культуре», подобный сценарий не содержит в себе ничего особенно фатального. Да, русских всех убьют – но убийцы сами станут русскими, причастятся русской культуре, языку и так далее. «А че, все в порядке». Но вот самим русским подобный сценарий вряд ли придется по душе.

Итак. Причастность к русской культуре – и в аспекте «знания», и в аспекте «предпочтения» – не только не делает человека русским, но – при определенных обстоятельствах – вполне совместима с крайним неприятием русскости. Можно любить русскую природу, русскую литературу, даже русский язык, – но не считать себя русским и отчаянно ненавидеть русских как народ.

Может показаться, что решением проблемы явится добавление к списку «ценностей русской культуры» самого русского народа, то есть определение «русскости» через русофилию. «Человек, любящий русскую культуру, русскую литературу и русских людей – русский». Но это порочный круг: русский определяется через русских же. Это позволяет называть «русскими» кого угодно или отказывать в русскости кому угодно. Например, имеется немало интеллектуалов, которые клянутся в любви к русским людям и всему русскому вообще, а дальше начинают рассуждать о том, что русскими можно считать только кержаков-староверов, или только жителей провинции, или только парижских эмигрантов голубых кровей, а все остальные – «никониане», «москали», «советские ублюдки» и т. п. Другие легко вписывают в русские, скажем, образованных евреев, которые «имеют больше прав на русскую культуру, чем русские» – из чего выводят и некие особые права на все остальное. Третьи начинают рассуждать о том, что лучшие русские обязательно должны иметь «букет кровей» в родословной, а четвертым, наоборот, кажется, что современные русские недостаточно нордичны и желательно было бы закупить где-нибудь в Германии несколько литров немецкой спермы для исправления породы…

Но эту тему, – о предъявлении русским разнообразных «дополнительных условий и ограничений» на право зваться русскими, – мы, опять же, рассмотрим отдельно. Вернемся на прежнее.

Возьмем химически чистый случай: некий человек, нерусский по происхождению, прекрасно знает и искренне любит русскую культуру, русскую историю, русский язык, наконец, русских людей – самых обычных, реальных русских. Делает ли все это его русским?

Зададим этот вопрос ему самому. И, скорее всего, получим отрицательный ответ.

Вот пример. Мой друг Армен Асриян – журналист, писатель и поэт. Он прекрасно говорит и пишет по-русски. Он блестяще знает русскую историю – детально, входя в подробности. Много поколений его предков служили в рядах русской армии. По убеждениям он – пророссийский империалист, а жить предпочитает в Москве. И, тем не менее, когда его русские друзья, искренне желая сделать ему приятное, говорят что-нибудь вроде: «Армен, ну ты же наш, русский», он всегда отвечает на это – «Нет. Я армянин».

И точно такое же твердое «нет» в ответ на приглашение «в русские» я слышал неоднократно – причем как раз от людей честных и достойных, которых и хотелось бы «принять к себе» и считать своими.

На самом деле это является вполне естественным, более того – единственно возможным ответом.