Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

После смерти Федора Пинском более 30 лет правила Бона Сфорца. По словам А.С. Грушевского, это было большое помещичье хозяйство, представляющее смешение державно- и частноправовых принципов.[690] В 1556 г. территории Пинска и Городца окончательно вошли в состав государственных территорий.

Менее значительные, чем Пинск, в этот период города Туров и Давидов-городок находились под властью князя Давида Дмитриевича, который упомянут в Любечском синодике. В том же Синодике упомянута и жена Давида — Мария Ольгердовна. Существовали и князь Иван Городецкий с братом Юрием, подписавшиеся на поручительстве Скиргайло за Гридка Константиновича.[691] Князь Давид принес присягу на верность Ягайло. Потом правил его сын Митко. Затем застаем здесь вездесущего Свидригайло. После него объединенные до сих пор в целое владение Туров и Городок распадаются. Городок отошел вдове Свидригайло княгине Анне, а в Турове в позднейших актах упоминается князь Василий Федорович Острожский. Туров передавался в держание,[692] т. е. он в это время вышел из числа наследственных удельных владений, и рассматривался как владение великих князей литовских.[693] Здесь сидел наместником князь Глинский, а после его измены король отдал Туров князю К.И. Острожскому. От этого князя дошли пожалования церкви и пожалования, адресованные ему.[694] После смерти Острожского, а потом и его жены Туров перешел в коронные владения.[695]

Городецкие князья, сидевшие во второй половине XIV в. в Городце, были, по мысли Ф.И. Леонтовича, потомками старых русских князей. Впоследствии Городецкое княжество было пожаловано королем Казимиром московскому выходцу Ивану Васильевичу Ярославича. После его смерти перешло к его сыну Федору. Но уже в 1509 г. он записал на случай своей смерти все свои владения королю Сигизмунду и владел уже на правах «доживотья».[696]

Еще до присоединения к Литве в Клецке сидели свои князья.[697] Правда, судьба их неизвестна. Те, о которых мы узнаем в интересующий нас период, — уже литовские. Их родоначальник — Ямунт. Семен и Михаил Ямунтовичи продолжали считаться князьями клецкими. Князь Михаил владел княжеским столом до того, как в начале 40-х годов XV столетия Клецк поступил в распоряжение великого князя литовского. Он передавался Ивану Васильевичу Ярославича, потом его сыну Федору. В 20-х годах XVI в. он стал господарским владением.[698]

Первое упоминание о слуцких князьях содержится в поручной записи Витовта. По-видимому, они относились к роду Наримунта Гедиминовича. С конца XIV в. Слуцк перешел к Владимиру Ольгердовичу. Благодаря обстоятельствам княжество существовало и в XVI в. им правили Олельковичи.

В битве на Калке погиб Юрий Несвижский — князь из этого города. В конце XIV — начале XV в. здесь сидел Иван Несвижский. Есть и другие сведения о несвижских князьях.[699]

Итак, подведем некоторые итоги. Проблема князей и княжеской власти вызывала оживленные споры в историографии. В этот вопрос было внесено много путаницы, в том числе и терминологической, понятийной. На основе уже приведенного материала попробуем разобраться в данном вопросе.

Что представляли из себя князья раннего времени сложения Литовско-Русского государства? С этой проблемой тесно связана и другая: как они утверждались на столах.

В дореволюционной историографии была одно время распространена точка зрения о насильственном внедрении литовских князей в русскую среду (например, концепция В.Б. Антоновича). Потом эта точка зрения была скорректирована, но проявились крайности противоположного мнения (Ф.И. Леонтович). Наконец, была выработана оптимальная точка зрения, на которой и следует остановиться (М.К. Любавский, М.В. Довнар-Запольский). Действительно, власть к литовским князьям переходила разными путями — и мирным, и силой оружия. Зачастую проявлялись весьма архаические традиции. «… Князь витебскыи сынов не держал, принял его (Ольгерда. — А. Д.) к дотьце Витебъск в зяти… а Любарта принял володимеръскыи князь к дотьце во Володимер и в Луцеськ и во въсю землю Волыньскую».[700] Нет возможности видеть здесь какую-то уже «удельную» психологию, когда княжество зачастую передавалось в результате брачного контракта. И русские земли, и тем более Литва находились еще на другой стадии развития, до уделов еще было далеко. Здесь видим следы древних общественных отношений, своими корнями уходящие в глубь столетий. Еще «Хеймскрингла» сообщала, что на протяжении пяти поколений до Гаральда Прекрасноволосого представители семьи Инглингер, происходившей, по преданию, из Швеции, посредством браков с дочерьми местных царей стали правителями по меньшей мере шести норвежских провинций.[701] Известный этнограф Д. Фрэзер считал это явлением, характерным для древних обществ.[702]